Черная вдова. Шаттам
Шрифт:
Каждый год японские врачи рассказывают, как некоторые пациенты, отравившиеся тетродотоксином, умирают, а другие, которые поначалу были сочтены умершими, возвращаются к жизни. В наши дни в случае отравления рыбой-шар принято ждать три дня после смерти, прежде чем положить тело в гроб.
Видя, что слушатели смотрят на нее с недоверием, она поспешила добавить:
— Уверяю вас, это очень важно. Наведите справки — и вы убедитесь в этом сами. Изучая рассказы об отравлениях, я узнала самое страшное. Главная задача тетродотоксина — парализовать жертву, заблокировать ее дыхание и свести к минимуму сердцебиение, сделав его незаметным. На этой стадии врачи, как правило, признают человека умершим. Действительно, пострадавший находится между жизнью и смертью. Некоторые
— Хорошо, но я все равно не понимаю, какое отношение…
Сидни Фольстом оборвала Митса:
— Пережившие это рассказывают об одном и том же: на протяжении всего времени, что они оставались парализованными, они были в сознании, в том числе и тогда, когда их объявляли мертвыми. Был случай, когда мнимый покойник смог вернуть себе контроль над телом в последнюю минуту перед захоронением.
Все присутствующие поняли, что это значит.
Иеремия Фишер был в сознании и понимал, что с ним происходит. Он знал, что его сочли мертвым, положили в мешок, а через некоторое время из него достали. Его обмен веществ сократился настолько, что ему требовалось очень ограниченное количество кислорода, и он «пережил» ожидание вскрытия. В зале для вскрытия он выдержал все, пока его живое тело наконец не заявило о себе. Но было уже слишком поздно.
— Тетродотоксин блокирует передачу нервных импульсов. Япония, основной потребитель рыбы фугу, не поднимает статистику, но известно, что каждый год от отравления рыбой-шаром гибнет около сотни человек. Сколько из этих ста приходит в себя? Не знаю, но сколько-то точно приходит, каждый год.
— Думаете, Бролена могли отравить тетродотоксином? — спросила Аннабель.
Вместо того чтобы ответить на вопрос, Сидни Фольстом продолжила свой рассказ:
— После этих открытий я продолжила изучение тетродотоксина. Тогда я узнала, каков главный ингредиент «порошка зомби» на Гаити. У шаманов имеется порошок, с помощью которого они вводят свою жертву в состояние комы, которое окружающие принимают за смерть. Несчастных хоронят, а колдунам остается вернуться ночью на кладбище и откопать жертву, которую все остальные с этого момента будут считать зомби. Шаман вводит в организм жертвы мощные психотропные вещества, чтобы полностью подавить в ней волю и превратить ее в своего раба Тогда я и узнала о бальзаме, который применяется как противоядие «порошку зомби». Шаман заставляет свою жертву проглотить мощное средство, чтобы частично нейтрализовать эффект, вызванный тетродотоксином. Основной ингредиент противоядия — дурман, растение, в котором содержится атропин и скополамин.
— Это тот бальзам, который вы нанесли на грудь Бролена, — сказала Аннабель, на этот раз уже не скрывавшая своей радости. — Почему вы решили, что Бролен мог быть отравлен этим ядом?
Надежда расцвела в ее груди, как прекрасный цветок. Внутренний голос нашептывал ей, чтобы она не слушала этот безумный рассказ, но сознание Аннабель яростно с ним сражалось. Она не хотела думать о том, что будет, если Сидни Фольстом ошиблась.
— Мое присутствие здесь не случайно. Вчера инспектор Митс в общих чертах рассказал мне о расследовании, которое он сейчас ведет, — продолжала судмедэксперт. — О мужьях, заснувших глубоким сном, я узнала в тот же день, когда мне подробно доложил об этом директор токсикологической лаборатории. Именно ему я обязана большей частью своих знаний о тетродотоксине.
Митс покачал головой и сказал:
— Вчера был готов анализ крови, взятой у обоих мужчин.
Он подтвердил наличие в их крови тетродотоксина, очень редкого вещества. Директор лаборатории, вспомнив о том, что вы интересовались этой темой, пошел к вам,
— Вы правы. За всю карьеру токсиколога он сталкивался с этим ядом всего два раза, обнаружив его в крови этих двоих мужей и в крови Иеремии Фишера. Количество яда минимальное, и, судя по всему, его ввели прямо в кровь, что делает его очень опасным. Вчера весь вечер я ломала голову, пытаясь понять, нет ли связи между этими мужьями и Иеремией Фишером. Ответа у меня по-прежнему нет. Когда сегодня ночью меня разбудил телефонный звонок и мне сообщили, что на Бролена напали и он убит, возможно, отравлен, в моей голове что-то щелкнуло. Убийца, которого вы ищете, всегда действует одним и тем же способом: вводит мужу дозу яда, чтобы потом спокойно заняться женой. Внезапно я поняла, что, если в тело Бролена ввели достаточное количество яда, его могут счесть мертвым, хотя его организм еще будет бороться с последствиями отравления.
— А что с этим бальзамом, противоядием, который вы нанесли на тело Бролена? — спросил Салиндро.
— Его прошлой осенью приготовил мой коллега-токсиколог, я ему помогала. Из-за нехватки времени мы не слишком далеко продвинулись, но наш бальзам обладает важнейшими свойствами. Нужно, чтобы он проник через кожу в кровь.
Аннабель захотелось встать и приступить к действию. Неважно, что именно делать, главное — не терять времени, побежать к койке Бролена, поднять на ноги весь персонал больницы. Сидни Фольстом поняла ее порыв и положила руку ей на плечо.
— Через несколько минут машина скорой помощи прибудет в больницу, и я позвоню им и попрошу взять у него кровь на анализ. Возможно, я ошиблась и поселила в ваших душах напрасную надежду. Через час мы все узнаем. А пока потерпите.
44
День начал свое пробуждение, осветив звездное небо на востоке, а потом и вовсе прогнав из города ночь.
Джошуа Бролен, не шевелясь, лежал на больничной койке.
Ларри и Аннабель дремали в углу палаты, а доктор Сидни Фольстом мерила шагами коридор в ожидании результатов анализа крови.
Ллойд Митс заканчивал исследовать дом Бролена, уверенный, что ничего интересного не найдет. Он надеялся обнаружить на дороге отпечаток шин, но прибывшие на место полицейские автомобили стерли все следы.
В подвале больницы на носилках лежал мешок с трупом. То, что находилось внутри, было гораздо меньше человека. Прошедший мимо него санитар решил, что внутри ребенок.
Вдруг мешок пошевелился. Внутри что-то стукнуло.
Санитар отпрянул в сторону и схватился за сердце.
Материя мешка натянулась. Внутри кто-то двигался.
Лицо санитара исказилось от ужаса.
Тут он все понял. Это розыгрыш. Опять Джонси и Франк решили над ним подшутить, черт бы их побрал. Санитар стал оглядываться по сторонам, надеясь обнаружить их здесь. Никого. Он подошел к мешку и расстегнул молнию.
Из отверстия показалась лапа.
Послышалось пронзительное тявканье.
Санитар открыл мешок и обнаружил собаку. Странную помесь немецкой овчарки и лабрадора. Пес с трудом открыл глаза и попытался поднять голову.
— Какого черта ты тут делаешь? Но…
Это точно не розыгрыш, или же они зашли слишком далеко. Он расскажет об этом начальству, ведь несчастный пес едва не сдох.
Санитар позвал своего коллегу, чтобы тот помог ему проверить, соответствует ли содержимое мешка учетным записям больницы.
Сапфир издал слабый писк и постарался подняться на передние лапы.
Он был жив.
Джошуа Бролен открыл глаза около девяти часов утра.
Его голова была свинцовой от тяжести, и ему никак не удавалось разогнать собравшийся перед глазами туман. Руки и ноги отяжелели, горло горело. Через четверть часа он полностью пришел в себя и стал прислушиваться к своим ощущениям. Все тело болело. Восемь часов он провел в состоянии, близком к зимней спячке. В голове раздавался болезненный стук, он почти не мог сосредоточиться. Его воспоминания перемешались, ориентация была нарушена, а движения выглядели на редкость неловкими.