Чёрная зима
Шрифт:
– Что значит – подземные коридоры? – не поднимая головы, хмуро спросил Колдо.
– Под нашей крепостью есть система подземных ходов, - объяснил Астигар, начиная более конкретно думать о предстоящей вылазке. – Она распространяется и на город. До приречного рынка нам по ним не дойти – рынок образован недавно. Но выйти из коридоров под землёй можно близко к нему. – Он помолчал, а потом неуверенно добавил: - Если желаешь, по дороге к приречному рынку можно будет подняться из-под земли к твоему дому. Я выучил карту с подземными коридорами почти наизусть. И знаю, где выходить, чтобы попасть в твой дом.
– Сколько стражей берём
Астигар покачал головой.
– Мы вдвоём.
– Почему так?
– В городе из эльфов не одна наша Ирати. Многие эльфы ходят в город по своим делам. Мы идём под землёй выручать мою сестру. Одновременно спасаем и прячем под землёй всех, кого сумеем. Для города сейчас важны все: и эльфы, и люди, и оборотни.
– Если после той своры кто-то в городе ещё останется жив, - вздохнул Колдо. И, снова встав со скамьи, поинтересовался: - А почему я ранее не слышал об этих коридорах?
– Люди о них не знают. Оборотни – тоже. Эльфы знают, потому что коридоры светятся даже из-под земли магией их эльфийских строителей. А что раньше ты о них не знал, так это неудивительно. Раньше не было необходимости их использовать. Поэтому сейчас эти подземные коридоры не только укрытие, но и спасение. Те эльфы, кто сегодня уехал в город, быстро найдут эти коридоры по магическому свечению. Так что, думаю, мы встретим в коридорах множество народа… С собой берём луки и стрелы. Латы. Мечи. Ножи. И котомки с дополнительным оружием для тех спасшихся и спасённых, кто станет подмогой для нас.
Через считаные минуты оба были экипированы полностью. Осталось только дождаться, когда им принесут дорожные мешки с добавочным оружием.
Астигар, наравне с Колдо сбегая по лестнице в подвальное помещение крепости, грустно хмыкнул: отец не счёл нужным проводить его – возможно, последнего сына, который остался из всех. Потом, стоя у двери в первый подземный коридор, ожидая, пока сторожа откроют им дверь, Астигар кое-что вспомнил и вручил Колдо небольшой тонкий браслет из серебряных нитей.
– Зачем он мне?
– удивился человек.
Отогнув край рукава, эльф показал ему своё запястье. Там красовался такой же.
– Это на случай, если мы потеряем друг друга. Мне сложно представить, что творится в городе. Но всё, что я ни думаю о его сегодняшних улицах, наполняет меня ужасом хаоса. Если потеряюсь я, если ты останешься один, просто вытяни руку с браслетом в сторону и прислушайся к нему. Он потянет тебя ко мне.
Колдо без лишних вопросов надел браслет.
Сторож, наконец, с трудом отодвинул громоздкую дверь в подземный коридор. Новоявленные странники, экипированные всем необходимым для пути, с зажжёнными факелами вошли в него. За спинами снова заскрипела дверь.
– А как же мы… - начал Колдо, оглянувшись.
– Дверь открывается и с нашей стороны. Надо только знать маленький секрет. – И Астигар подошёл к стене, чтобы показать несколько выщербленный камень. – Надо нажать на него. И дверь откроется. Кроме всего прочего, Колдо… Если ты заметил на камнях этих стен вот такой значок – ты нашёл факелы и огниво. Нет. Я надеюсь на хороший исход. Но считаю себя обязанным показать тебе всё, что поможет тебе на будущее.
– Спасибо, Астигар, - кивнул человек, и оба странника пустились в долгий путь.
Глава 4
Мёд эльфийских лесов – тёмный янтарь, благоухающий пряными ароматами цветов
Для празднования осени в эльфийских лесах необходим мёд, который собирают люди. Именно с ним осеннее зелье превращается в пьянящий напиток, колдовски воздействуя на эльфов и давая им возможность вновь и вновь становиться частью первородных лесов. И ездит к людям за этим мёдом госпожа леса – женщина-эльф, которая не только умеет определять необходимый для праздничных зелий мёд, но и царствует над своим народом.
Необычно лёгкий перестук лошадиных копыт по каменным плитам площадей или брусчатке узких переулков, запорошённых снегом и ведших к рынку, заставлял одиноких по раннему утру горожан поднимать глаза и застывать, невольно расплываясь в улыбке. Такое они видели лишь раз в год: госпожа леса, синеглазая девушка с волосами цвета льна, выбеленного солнцем, убранными в поблёскивающую бисером золотую сеточку, сидела в седле так свободно, словно сроднилась с изящным белогривым животным. Тонкие руки никого не обманывали – они были сильны и непринуждённо держали уздечку, а к узкой спине всадницы прижимался охотничий лук. И тихим звоном, почти эхом позвякивали мелкие украшения на лошадиной упряжи. Сопровождали госпожу четыре широкоплечих эльфа-охранника – все в одинаково светло-зелёных одеяниях, с тёмными узорами в виде стилизованных листьев и ветвей, указывающими на их вотчину.
Ирати благосклонно улыбалась. Не госпожа леса. Отнюдь. Но люди глазели на неё с таким восторгом, что ей нравилось это почтительное восхищение, и она чувствовала себя госпожой леса, даже сейчас предвкушая праздник будущего года.
А мёд нужен не для праздника, который отгремел два месяца назад.
Колдовской напиток нужен для среднего брата, чтобы он понял: в родном доме его любят и даже обожают. Этот напиток он всегда очень любил.
В сумах, притороченных к седельным лукам охранников Ирати, таились узкие деревянные сосуды с мёдом... Пора домой. Пересечены неторопливым шагом лошадей постепенно заполняющиеся людом площади рынка, и теперь эльфийские всадники приближались к выходу. Осталось пройти одно из оживлённых мест при рынке – небольшую площадку, отданную под развлечение почтенной публики, где музыканты пели и плясали, где шуты, кривляясь и прыгая кульбитами, зазывали на короткое представление, а мастера, умеющие обращаться с огнём или оружием, показывали целые спектакли глазеющей на то, открыв рот, публике.
Девушка царственно и благосклонно улыбалась всем, кто радостно смотрел на неё, любуясь её статью и нездешней красотой, но про себя удивлялась: «И как этим людям нравится слушать музыку на дудках, пронзительный звук которых мы используем, разве что для того чтобы поднять тревогу?»
Неожиданный жест одного их охранников словно призвал прислушаться к чему-то. Вскоре Ирати решительно направила лошадь к дальнему углу площадки для увеселения, откуда доносилась струнная мелодия и едва слышный девичий голосок.