Чернильная смерть
Шрифт:
Погиб.
О Боже, Мегги! Рассказывал я тебе когда-нибудь такую страшную сказку?
«Нет, Мо, не сказку! — говорила она, когда была маленькая. — Они все такие грустные!»
Но эта грустнее.
— Жаль, Свистун, что мой отец не слышал твоего выступления своими ушами! — Виоланта говорила негромко, но Свистун вздрогнул, как от пронзительного крика.
Солдат с глупой ухмылкой опустил дубинку, а остальные расступились перед дочерью Змееглава. Черное платье Виоланты сливалось с темнотой. И за что ее только прозвали Уродиной? Мо казалось сейчас, что он никогда не видел более красивого лица.
Рядом с Виолантой виднелась мохнатая мордочка. Туллио! Это он ее позвал? Уродина привела с собой полдюжины своих безбородых солдат. Они казали совсем юными и хрупкими рядом с людьми Свистуна, но в руках у них были арбалеты — оружие, которого побаивались и латники.
Но Свистун быстро взял себя в руки.
— Что вам здесь нужно? — резко спросил он Виоланту. — Я только слежу, чтобы ваш драгоценный узник снова от нас не упорхнул. Достаточно и того, что его огненный друг всех нас делает посмешищем в глазах черни. Вашему отцу это не понравится.
— А тебе не понравится то, что я сейчас сделаю, — ровным голосом произнесла Виоланта. — Связать их! — приказала она своим солдатам. — А с Перепела снимите цепи и свяжите его так, чтобы он мог сидеть на лошади.
Свистун схватился за меч, но трое юношей Виоланты повалили его на пол. Мо кожей чувствовал, как они ненавидят Среброносого. Им очень хотелось его убить, Мо видел это по выражению юных лиц. Люди Свистуна, очевидно, тоже это видели, потому что без сопротивления позволили себя связать.
— Змеюга уродливая! — Голос Свистуна звучал совсем уж странно, когда срывался на крик. — Так Зяблик все-таки был прав! Ты в сговоре с бандитами! Чего ты добиваешься? Хочешь занять трон Омбры и трон своего отца в придачу?
Лицо Виоланты оставалось неподвижным, как будто его нарисовал Бальбулус.
— Я хочу лишь одного, — ответила она. — Передать Перепела отцу целым и невредимым, чтобы Змееглаву была от него польза. В награду за эту услугу я действительно потребую трон Омбры. А как же иначе? У меня на него в тысячу раз больше прав, чем у Зяблика.
Солдат, снимавший с Мо цепи, был тот самый, что сдвигал крышку саркофага в усыпальнице Козимо.
— Простите! — прошептал он, не туго затягивая веревку на стертых в кровь запястьях пленника. Но Мо все равно было больно. Он не сводил глаз с Виоланты. В ушах у него еще звучал хриплый голос Хвата: «Она продаст тебя за трон Омбры».
— Куда ты его уводишь? — Свистун плюнул в лицо связывавшему его солдату. — Спрячь его хоть у великанов — я тебя отыщу!
— Я вовсе не собираюсь его прятать, — спокойно ответила Виоланта. — Я отвезу его в замок моей матери. Отец знает туда дорогу. Если он согласен на мои условия, пусть приезжает туда. Ты ему передашь, я не сомневаюсь.
«Она продаст тебя».
Виоланта скользнула по лицу Мо равнодушным взглядом, словно они никогда прежде не встречались. Когда ее солдаты повели Мо прочь из камеры, Свистун пнул его связанными ногами. Но что такое пинок по сравнению с обитой железом дубинкой, которую Среброносый для него приготовил?
— Ты покойник, Перепел! — успел выкрикнуть Свистун, прежде чем солдат Виоланты засунул ему в рот кляп. — Покойник!
«Нет еще, —
За окованной железом дверью ждала служанка. Мо узнал Брианну. Значит, Виоланта и правда снова приняла ее на службу. Брианна кивнула ему, прежде чем последовать за хозяйкой. В коридоре лежали без сознания трое часовых. Виоланта переступила через них и свернула в коридор, по которому Мо сюда привели. Налево отходил узкий подземный ход. Туллио торопливо пробежал первым, а за ним солдаты, один впереди Мо, другой сзади.
Замок ее матери…
Каковы бы ни были намерения Виоланты, он был ей благодарен за то, что идет сейчас своими ногами.
Туннель казался бесконечным. Откуда дочь Змееглава так хорошо знала потайные ходы этого замка?
— Я читала об этом ходе. — Виоланта обернулась к нему, словно прочла его мысли. Или он уже не замечает, что думает вслух после долгих часов в темноте и одиночестве? — К счастью, я единственный человек в замке, кто пользуется библиотекой.
Как она на него посмотрела! Будто хотела определить на глаз, не утратил ли он к ней доверия. Она все-таки похожа на отца: любит играть со страхом и властью, меряться силами не на жизнь, а на смерть. Почему же он ей все-таки доверяет, несмотря на связанные руки?
Ход впереди разветвлялся. Туллио вопросительно посмотрел на Виоланту, и она без колебаний показала налево. Необычная женщина — намного старше своего настоящего возраста, холодная, сдержанная. «Не забывай, чья она дочь». Сколько раз Черный Принц твердил ему это, и сейчас Мо начал понимать его предостережение. В Виоланте чувствовалась отцовская жестокость, та же нетерпимость к другим, та же уверенность, что она умнее большинства людей… лучше… важнее.
— Ваше высочество? — раздался голос солдата позади Мо. Все они говорили со своей госпожой очень почтительно. — А как быть с вашим сыном?
— Якопо останется здесь. Ему незачем ехать с нами, — ответила она, не оборачиваясь. В ее голосе не было тепла. Наверное, любить детей люди учатся у своих родителей. Если это правда, неудивительно, что у дочери Змееглава это плохо получалось.
Мо почувствовал на лице дуновение ветра — воздух, пахший не только землей и плесенью.
Подземный ход стал шире. Мо услышал шум воды, а выйдя наружу, увидел высоко над собой Омбру. С черного неба падал снег, за почти голыми кустами поблескивала река. На берегу ждали лошади, их караулил солдат. И вдруг невесть откуда взявшийся юноша приставил нож к горлу караульного. Фарид. Рядом с ним стоял Сажерук, в припорошенных снегом волосах сверкали искры. На снегу сидели обе куницы.
Он улыбнулся, когда солдаты Виоланты направили на него арбалеты.
— Куда вы увозите своего пленника, дочь Змееглава? — спросил он. — Я — тень, которую он привел с собой из царства мертвых, и следую за ним, куда бы он ни пошел.
Туллио спрятался за черной юбкой своей госпожи, словно боялся, что Сажерук сейчас сожжет его заживо. Виоланта дала солдатам знак опустить арбалеты. Брианна во все глаза глядела на отца.
— Он уже не пленник, — сказала Виоланта. — Но я не хочу, чтобы мой отец узнал об этом от своих бесчисленных соглядатаев. Поэтому он связан. Или все-таки снять с тебя путы, Перепел?