Чернильная смерть
Шрифт:
— Роксана, этот — м-м — цветок…
Элинор встала у него за спиной, словно без надзора он не скажет того, что нужно. Фенолио сердито покосился на нее.
— Что? — подняла глаза Роксана.
— Расскажи мне о нем поподробнее. Где он растет? Он высокий или стелется?
— Растет во влажных, тенистых местах, но зачем тебе это? Я же сказала, на зиму цветы отмирают.
— Мелкие белые цветы. Любит тень и влагу. — Фенолио провел рукой по усталому лицу, резко повернулся и взял Мегги за руку.
— Пойдем! — тихо сказал он ей. — Надо спешить.
— Тень
В пещере было почти пусто. Женщины вывели детей наружу, чтобы они не слышали стонов Принца. Только разбойники сидели здесь и там небольшими группками и молча глядели друг на друга, словно пытаясь угадать, кто из них пытался отравить атамана. Хват пристроился с Гекко у самого входа и посмотрел на Мегги так мрачно, что она поскорее отвела глаза.
Зато Фенолио прямо встретил его взгляд.
— Уж не Хват ли это сделал, Мегги? — прошептал он. — Я всерьез спрашиваю себя…
— Кому же это знать, как не тебе! — прошептала Элинор, не отстававшая от них. — Это ведь ты выдумал этого мерзкого типа!
Фенолио вздрогнул, как от укола.
— Прекрати, Лоредан! Я терпел тебя все время, потому что ты — тетка Мегги…
— Двоюродная бабка… — не смущаясь, поправила Элинор.
— Все равно. Я тебя не приглашал в эту историю, так что будь любезна, оставь свои комментарии при себе!
— Ах вот как? — Элинор перешла на крик, гулко раскатившийся по пещере. — А если бы я оставила при себе свой последний комментарий? Твои одурманенные вином мозги не додумались бы до того, чтобы на…
Фенолио без церемоний заткнул ей рот ладонью.
— Да сколько ж тебе повторять? — прошипел он. — Забудь слово «писать», ясно! Еще не хватало, чтобы меня четвертовали как колдуна из-за старой дуры!
— Фенолио! — Мегги резко рванула его прочь от Элинор. — Принц умирает…
Долю секунды Фенолио смотрел на нее так, словно очень недоволен, что его прервали, а потом молча потащил дальше в свой угол. С каменным лицом он отодвинул в сторону мех с вином и достал из-под связки с одеждой несколько листков — исписанных, к большому удивлению Мегги.
— Проклятье! Куда подевался Розенкварц? — бормотал Фенолио, выискивая среди исписанных листов чистый. — Опять, видно, шляется где-то со Сланцем. Стоит этой парочке собраться вместе, они тут же забывают о работе и идут на поиски лесных стеклянных девушек. Как будто хоть одна станет смотреть на этого розового бездельника…
Фенолио небрежно отложил исписанные листки в сторону. Столько слов! Давно ли он снова пишет? Мегги попыталась прочесть начало.
— Это так, наброски, — буркнул Фенолио, перехватив ее взгляд. — О том, как можно было бы привести эту историю к хорошему концу. Какую роль играет твой отец…
У Мегги замерло сердце. Но Элинор опередила ее.
— Ага, значит, это все-таки ты
— Нет, не я! — отрезал Фенолио, торопливо пряча исписанные листы обратно под одежду. — И не я отправил его беседовать со Смертью, хотя этот эпизод мне по-настоящему нравится. Я же сказал, это только наброски. Черновики, заметки, ни к чему не ведущие. И с тем, что я собираюсь написать сейчас, будет, наверное, то же самое. Но я попробую. Если вы все замолчите наконец! Или вы решили болтать до тех пор, пока Черный Принц не будет лежать в могиле?
Фенолио обмакнул перо в чернила, и в этот момент Мегги услышала за спиной тихий шорох. Из-за камня, на котором были разложены письменные принадлежности Фенолио, высунулся явно смущенный Розенкварц. За его плечом виднелось бледно-зеленое личико лесной стеклянной девушки. Она тихо шмыгнула прочь мимо Мегги и Фенолио.
— Глазам не верю! — рявкнул старик там громко, что Розенкварц зажал уши. — Черный Принц при смерти, а ты тут с девушками развлекаешься?
— Принц? — Розенкварц посмотрел на хозяина с таким ужасом, что тот сразу перестал сердиться. — Но он же… он же…
— Кончай причитать и размешай мне чернила! — прикрикнул Фенолио. — Если ты хотел высказать умную мысль, что «он же такой хороший человек», так это еще никого ни в одном мире от смерти не спасло.
Он так резко обмакнул перо в чернила, что розовое личико Розенкварца покрылось черными брызгами. Мегги заметила, что пальцы у старика дрожат.
— Ну давай же, Фенолио! — шептал он сам себе. — Всего лишь цветок. Уж с этим-то ты справишься.
Розенкварц с тревогой наблюдал за ним, но Фенолио просто уставился на пустой лист. Он смотрел на него, как матадор на быка.
— Пещера кобольдов, где растут у входа эти цветы… она там, где Эльфогон ставит силки! — бормотал он. — И запах у них действительно мерзкий, такой мерзкий, что феи облетают их стороной. Зато их любят мошки, серые такие, с узором на крыльях вроде крошечных черепов… Видишь их, Фенолио? Да!
Он поднял перо, помедлил мгновение — и начал писать.
Новые слова. Свежие слова. Мегги казалось, что Чернильный мир с облегчением вздыхает: наконец-то свежая пища после долгих недель, когда Орфей подкармливал его лишь старыми словами Фенолио.
— Вот видишь! Его только надо подтолкнуть! Он просто ленивый старик! — шептала ей Элинор. — Ничему он не разучился, конечно, просто потерял веру в себя. Такому нельзя разучиться! Ты же не можешь разучиться читать?
«Не знаю», — подумала про себя Мегги, но промолчала. Язык ее ждал слов Фенолио. Целительных слов. Как тогда, когда она читала для Мо.
— Что это медведь так воет? — На плечи Мегги легли руки Фарида. Он, видимо, опять уходил подальше от детей и пытался вызвать огонь из пепла, но, судя по подавленному выражению на смуглом лице, пламя снова не пожелало с ним разговаривать.