Чернильное сердце

Функе Корнелия

– Фас! – завопил он, и псы, рыча, в замешательстве застыли на месте, не зная, кого слушаться – Басту или Сажерука. – Чёртовы шавки! – вопил Баста, направляя дуло в грудь Мо.

Но в это время Элинор приставила к его голове ружьё Плосконоса. Её руки дрожали, лицо покрылось красными пятнами, как всегда, когда она волновалась, но было видно, что она полна решимости действовать.

– Брось ружьё! – потребовала она дрожащим голосом. – И не вздумай сказать собакам ничего лишнего! Я, наверное, никогда ещё не держала в руках

оружие, но уж нажать на курок как-нибудь сумею.

– Сидеть! – приказал псам Сажерук.

Собаки нерешительно посмотрели на Басту, но, поскольку тот молчал, улеглись в траву и позволили Сажеруку привязать их к ближайшему дереву.

По рукаву Мо текла кровь. При виде этого Мегги почувствовала тошноту.

Сажерук перевязал рану красным шёлковым платком, который впитывал кровь, и её не стало видно.

– Рана не так страшна, как кажется, – успокоил он Мегги, когда она на подгибающихся ногах приблизилась к отцу.

– В твоём рюкзаке найдётся что-нибудь, чем его можно связать? – спросил Мо и кивнул головой в сторону Плосконоса, который по-прежнему лежал без сознания.

– Человека с ножом тоже надо хорошенько упаковать! – сказала Элинор.

Баста смотрел на неё глазами, полными ненависти.

– Нечего на меня таращиться! – крикнула она и приставила дуло к его груди. – Таким оружием можно принести больше вреда, чем ножом, и, уж будь уверен, оно наводит меня на весьма злые мысли.

Баста презрительно скривил губы, но не сводил глаз с указательного пальца Элинор, который лежал на спусковом крючке.

В рюкзаке Сажерука нашлась верёвка, не очень толстая, но прочная.

– Для двоих её не хватит, – огорчился Сажерук.

– Вы хотите их связать? Зачем? – спросил Фарид. – Почему вы их не убиваете? Ведь именно это они собирались с нами сделать!

Мегги изумлённо посмотрела на него, а Баста расхохотался.

– Ишь ты! – съязвил он. – Этот парень мог бы нам пригодиться! Но кто сказал, что мы хотели вас убить? Каприкорну вы нужны живыми. Мертвецы не умеют читать.

– Вот как? Не ты ли грозился отрезать мне пальцы? – спросил Сажерук, опутывая верёвкой ноги Плосконоса.

Баста пожал плечами:

– С каких пор от этого умирают?

На это Элинор так сильно ткнула его стволом ружья под рёбра, что он чуть не упал навзничь.

– Вы слышали? По-моему, мальчишка прав. Наверное, этих молодцев действительно надо застрелить.

Но они этого, конечно же, не сделали. В мешке Плосконоса нашлась ещё одна верёвка, и Сажерук с явным наслаждением принялся связывать Басту. В этом ему помогал Фарид – судя по всему, в связывании он кое-что понимал.

Они отнесли обоих пленников в разрушенную хижину.

– Очень любезно с нашей стороны, не правда ли? Поначалу змеи вас не тронут, – говорил Сажерук, когда они проносили в узкую дверь Басту. – Однако к полудню здесь, разумеется, станет жарко. Но вас, может быть,

к этому времени кто-нибудь найдёт. Собак мы отпустим. Если они умные, то в деревню не вернутся. Но собаки редко бывают умными, и, таким образом, к вечеру вас будут искать всей бандой.

К тому времени, как Плосконос очухался, он уже лежал рядом с Бастой под дырявой крышей. Верзила бешено вращал глазами, лицо его побагровело, но он не мог издать ни звука, так же как и Баста, потому что Фарид заткнул им рты кляпами, и вновь весьма профессионально.

– Минуточку, – сказал Сажерук, прежде чем они бросили обоих на произвол судьбы. – Осталось исполнить мою давнишнюю мечту.

И, к ужасу Мегги, он вытащил из-за пояса нож Басты и подошёл к пленникам.

– Что ты делаешь? – спросил Мо и преградил ему дорогу.

Очевидно, он подумал то же, что и Мегги, но Сажерук только рассмеялся.

– Не беспокойтесь, я не собираюсь вырезать у него на лице такой же узор, каким он разукрасил моё, – сказал он. – Я хочу только немножко попугать его.

И вот он уже нагнулся и одним движением перерезал кожаную ленту, которую Баста носил на шее.

К ней был подвешен небольшой мешочек, перевязанный красной тесёмкой. Сажерук склонился над Бастой и помахал мешочком над его лицом.

– Я забираю твоё счастье, Баста! – тихо сказал он, выпрямившись. – Теперь ничто не убережёт тебя от дурного глаза, от духов и демонов, от проклятий, чёрных кошек и от всего остального, чего ты так боишься.

Баста попробовал пнуть его связанными ногами, но Сажерук без труда увернулся.

– Прощай навсегда, Баста! – сказал он. – А если наши пути всё же пересекутся, то у меня теперь есть вот это. – Он повязал кожаную ленту себе на шею. – Наверняка там внутри прядь твоих волос, да? Ах, нет? Наверное, мне всё-таки стоит одну прядь у тебя срезать. Разве это не чревато кошмарными последствиями, если сжечь чужие волосы в огне?

– Довольно! – сказал Мо и оттащил его от пленников. – Давай-ка поскорее двигать отсюда. Кто знает, когда Каприкорн хватится этих двоих. Кстати, я тебе рассказывал, что он сжёг не все книги? Один экземпляр «Чернильного сердца» ещё существует.

Сажерук остановился так резко, будто его укусила змея.

– По-моему, я должен был тебе это сказать. – Мо задумчиво посмотрел на него. – Даже если это подтолкнёт тебя к сумасбродным затеям.

Сажерук только кивнул. И молча пошёл дальше.

– Почему бы нам не взять машину этих бандитов? – предложила Элинор, когда они вернулись на тропу, которая привела их сюда. – Они наверняка оставили её на дороге.

– Слишком опасно, – сказал Сажерук. – Неизвестно, кто поджидает нас внизу. Кроме того, мы дольше будем идти обратно, чем до ближайшего селения. И потом, найти такую машину очень легко. Вы хотите, чтобы Каприкорн напал на наш след?