Чернильное сердце
Шрифт:
– Ещё раз узнаю, что ты рылся в моём рюкзаке, велю Гвину откусить тебе пальцы.
Мальчик ухмыльнулся:
– Гвин меня кусать не станет.
И правда. Куница обожала мальчика.
– А где, кстати, эта бессовестная тварь? – Сажерук оглядел ветки. – Я его со вчерашнего дня не видел.
– По-моему, он нашёл себе самочку.
Фарид ворошил веткой сухие листья. Земля под деревьями была густо устлана ими. Ночью их шорох сразу выдаст любого, кто попытается приблизиться к укрытию.
– Если ты не возьмёшь меня, – сказал мальчик, не глядя на Сажерука, – я просто незаметно пойду за тобой следом.
– Если
Фарид опустил голову и без всякого выражения уставился на свои босые ноги. Потом он перевёл взгляд на остатки стен, за которыми они укрывались на ночь.
– Только не приставай ко мне с духом старухи! – сердито сказал Сажерук. – Сколько раз тебе повторять? Вся опасность там, в деревне. Разведи огонь в лощине, если боишься темноты.
– Духи не боятся огня, – прошептал мальчик еле слышно.
Сажерук со вздохом слез со своего наблюдательного пункта. Мальчишка был в самом деле не лучше Басты. Он не боялся проклятий, лестниц и чёрных кошек, зато всюду видел духов, причём не один только дух несчастной старухи, зарытой где-то поблизости. Нет, Фарид видел целые толпы духов: злые, почти всемогущие существа, способные вырвать у бедного мальчика сердце из груди и сожрать его. Он просто не верил Сажеруку, что они не пришли вместе с ним, что они остались там, в книге, вместе с разбойниками, которые его избивали и топтали ногами. С него станется и умереть от страха, если оставить его здесь одного на ночь.
– Что ж, стало быть, пойдёшь со мной, – сказал Сажерук. – Но чтоб ни звука, понял? Там внизу ведь не духи, а самые настоящие люди с ножами и ружьями.
Фарид благодарно обхватил его худыми руками.
– Ладно, ладно, хватит. – Сажерук резко оттолкнул его. – Покажи-ка лучше, как ты научился стоять на одной руке.
Мальчик тут же послушался. С налитым кровью лицом он удерживал равновесие сперва на правой, потом на левой руке, вытянув в воздухе голые ноги. Через три секунды он, качнувшись, упал прямо в колючий куст шиповника, но тут же вскочил и повторил попытку.
Сажерук присел под деревом.
Пора было отвязаться от мальчишки. Но как? В собаку можно раз-другой бросить камень, а в ребёнка?.. И что ему было не остаться с Волшебным Языком? Тот лучше умел присматривать за детьми. И разве не Волшебный Язык вытащил его в этот мир? Так нет же, мальчик увязался именно за ним.
– Я поищу Гвина, – сказал Сажерук, вставая. Фарид ничего не ответил – он просто пошёл за ним следом.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Она разговаривала с королём и втайне надеялась, что он запретит сыну уезжать. Но король сказал:
– Что ж, любовь моя, сущая правда, что приключения нужны даже самым маленьким. Приключения могут проникнуть человеку в кровь, даже если он позже и не вспомнит о них.
Ничего зловещего не было в деревне Каприкорна в тот серый, дождливый день, когда Мегги вновь привелось её увидеть. Сквозь зелень холмов проглядывали убогие домишки. Южное солнце сейчас не скрашивало их ветхость. Мегги не верилось, что эти же дома так грозно глядели на них в ночь побега.
– Интересно! – прошептал
Дальше Мегги не слушала. Он вспоминала ту ночь, когда они бежали от Каприкорна. Она так надеялась тогда, что никогда больше не увидит автостоянку, церковь и эти холмы.
– Шевелитесь давайте, – буркнул Плосконос, распахивая дверцу машины. – Ты небось ещё не забыла дорогу?
Нет, Мегги её не забыла, хотя сегодня всё выглядело иначе. Фенолио, как заправский турист, оглядывал улочки.
– Я знаю эту деревню, – прошептал он на ухо Мегги. – То есть я слыхал о ней. С ней связано много печальных историй. В прошлом веке – землетрясение, а во время последней войны…
– Потом будешь болтать, писака, – перебил его Баста. – Терпеть не могу, когда при мне шепчутся.
Фенолио сердито посмотрел на него и замолчал. До самой церкви он не проронил больше ни слова.
– Открывайте дверь. Чего стоите? – рявкнул Плосконос, и Мегги с Фенолио вместе толкнули тяжёлую деревянную дверь.
На них потянуло таким же холодным, пахнущим затхлостью воздухом, как в тот день, когда Мегги привели в эту церковь вместе с Мо и Элинор. Внутри мало что изменилось. Красные стены в этот пасмурный день выглядели ещё более зловеще, а кукольное лицо статуи Каприкорна казалось ещё более злобным. Железные бочки, в которых жгли книги, все ещё стояли на том же месте, а вот кресла Каприкорна на вершине лестницы было не видно. Двое его молодцов как раз втаскивали по ступенькам новое кресло. Рядом стояла, нетерпеливо покрикивая на них, похожая на сороку старуха. Мегги с отвращением узнала её.
Баста оттолкнул двух женщин, на коленях мывших пол посредине церкви, и гордо прошествовал к алтарю.
– Где Каприкорн, Мортола? – издали крикнул он старухе. – У меня для него новости. Важные новости.
Старуха даже головы не повернула.
– Правее, кретины! – скомандовала она тем двоим, что все ещё возились с тяжёлым креслом. – Давайте-давайте, ничего страшного. – Потом она небрежно оглянулась на Басту. – Мы ждали тебя раньше, – сказала она.
– Что ты хочешь сказать? – Баста говорил громко, но Мегги слышала в его голосе неуверенность. Похоже было, что он боится старуху. – Ты знаешь, сколько на этом чёртовом побережье населённых пунктов? Причём мы даже не были уверены, что Волшебный Язык все ещё в этом районе. Но у меня есть нюх, и, – он кивком указал на Мегги, – я выполнил задание.
– Правда? – Сорока взглянула мимо Басты – туда, где стояли под охраной Плосконоса Мегги и Фенолио. – Я вижу только девчонку и старика. А где её отец?
– Нету! Но он придёт. Малышка – лучшая наживка.
– А как он узнает, что она здесь?
– Я оставил ему записочку.
– С каких пор ты научился писать?
Мегги увидела, как у Басты затряслись плечи от злости.
– Я написал своё имя, ему этого хватит, чтобы понять, где искать свою драгоценную дочурку. Скажи Каприкорну, что я запер её в одну из клеток.