Чернильные цветы

К.О.В.Ш.

С этими словами Кирилл пошел дальше по коридору, оставив Лу стоять столбом. Передернув плечами, она направилась на последний урок.

Литература в школе была крайне занудным предметом, отчасти из-за того, что вместо обсуждения произведения школьникам приходилось слушать про жизнь Марины Геннадьевны. Конечно, время от времени в ее монологе мелькали какие-то упоминания о Толстом и Достоевском, но в основном речь шла о Советском Союзе. Лу особо не вникала в ее бредни и читала, так что лично для нее урок пролетел практически незаметно.

Роксана ушла сегодня раньше, поэтому Лу ничто

не задерживало. Подставляя лицо ускользающим лучам осеннего солнца, она шла вдоль дороги, жалея, что утром в суматохе забыла наушники.

Неожиданно кто-то посигналил. Лу обернулась и увидела знакомую синюю «Мазду». Рома широко улыбался и махал ей рукой. Открыв пассажирскую дверь, она замерла – на сиденье лежала черная роза, перевязанная алой лентой. К ленте была привязана крошечная открытка.

– Что это? – зачем-то спросила она.

– Да вот, решил тут одну девушку порадовать, – подмигнул ей Рома. – Садись.

– Почему роза?

Лу с каким-то боязливым трепетом провела кончиками пальцев по краю лепестков. Никто никогда не дарил ей цветов.

– Красивая, гордая и с шипами. Мне кажется, тебе подходит, – просто сказал Рома, не глядя на нее.

– А почему черная? – Лу задумчиво покрутила цветок в пальцах.

– А ты угадай! – предложил парень.

Она наткнулась пальцами на картонный квадратик. На обороте ровным, почти каллиграфическим почерком было выведено: «Пусть черными в твоей жизни будут только розы».

– Есть в этом некий расизм, не находишь? – хихикнула она.

– Ты все испортила, – поджал губы Рома, а потом не выдержал и сам расхохотался. – Я не подумал об этом. Забавно.

– А куда мы едем? – поинтересовалась Лу, осознав, что они все дальше и дальше от дома.

– В никуда, – пожал плечами парень. – Я хотел поговорить.

– В машине?

– А почему бы и нет? Мне так легче думается.

– И о чем ты хотел поговорить? – осторожно и взволнованно спросила Лу.

В голове тут же замельтешили обрывки их ночного разговора. Если он сейчас затронет эту тему, она сгорит со стыда. От одной мысли о своем спонтанном признании она раскраснелась и окончательно растерялась.

Интересно, выпрыгнуть из машины на ходу – это очень больно?

– Просто поболтать, – прервал ее тревожные мысли Рома. – Я тут понял, что ничего о тебе не знаю.

– А что тебе интересно?

– Все, – емко ответил парень, сворачивая к выезду из города. – Какую музыку ты слушаешь, какие фильмы тебе нравятся. Расскажи, что сама посчитаешь нужным.

Только тут до Лу дошло, что они с Ромой действительно друг о друге ничего не знают. Но как-то глупо было бы рассказывать ему про всю свою жизнь. Поэтому она начала с перечисления любимых групп. Как-то незаметно они перешли к разговорам о фильмах, сериалах, книгах. Неожиданно для нее оказалось, что у них достаточно много общего.

– В одиннадцатом классе я мечтал набить тату, – признался парень. – Но мать бы меня за это повесила, так что это осталось лишь мечтой. Сейчас я думаю, что это к лучшему. Юрист с татухой, это как-то несерьезно.

– Я набила в десятом. – Когда они притормозили на очередном светофоре, Лу расстегнула браслет и показала ему запястье.

– Красиво, – Рома провел

пальцами по контуру лотоса. – Где била?

– Ну… – Лу замялась, а потом призналась, что увлекается татуировкой и мечтает посвятить этому жизнь.

– Смело, – присвистнул парень. – А с чего вообще началось это увлечение?

Он даже немного завидовал ей. Ему самому никогда бы не хватило смелости на такое. Объяви он родителям, что мечтает стать татуировщиком, мать схватилась бы за сердце, а отец за ремень. И не посмотрел бы, что сынуле уже за двадцать.

– Долгая история, – пожала плечами Лу.

– Мы не спешим.

Она рассказала ему о том, как ушла из дома, про знакомство с Ником и ребятами из группы.

– Когда я стала жить с ними… Ну, сам понимаешь, я же не могла брать деньги у бабушки после того, как гордо ушла за самостоятельностью. Я решила найти подработку. Ник был против, настаивая, чтобы я училась, а потом заметил, что я неплохо рисую, и отвел меня к своему приятелю. У него небольшой тату-салон. – Салоном это место можно было назвать с большой натяжкой. Небольшое подвальное помещение, где царствовал Серега, забитый с головы до ног и с пирсингом в самых неожиданных местах. Но людей это не отпугивало, поэтому клиентов ему всегда хватало. – Он согласился поучить меня, взамен я убиралась и выполняла всякие мелкие поручения. Как-то так.

– Странная история, – протянул Рома. – Этот Ник… Как ты не побоялась пойти куда-то с незнакомым парнем? Отчаянная ты.

«Или совсем дура наивная», – подумалось ему. Он с раннего возраста слушал рассказы отца и брата о похищениях детей, убийствах, изнасилованиях и много о чем еще. Возможно, поэтому его так поражала беспечность Лу, которая делала все ровно так, как ни один нормальный человек не поступил бы. То, что с ней не случилось ничего непоправимого – чистое везение.

– Я как-то сразу поверила ему, – проговорила Лу, глядя в окошко. – Да и мне тогда, по большому счету, было плевать, что будет дальше. Мне повезло, что Ник оказался таким… Таким, – не смогла подобрать подходящего определения она.

– Тебя послушать, так он вообще святой.

Роме не нравилось то, как она говорила об этом своем друге. С друзьями не целуются – в этом правиле он никогда не делал исключений.

Как рациональному человеку, ему хотелось найти какое-то обоснование действиям музыканта. Привести к себе домой шестнадцатилетнюю девочку, оставить ее у себя жить, заботиться о ней – все это должно было иметь какой-то смысл. Но Рома его не видел. По рассказам Лу выходило, что Ник – патлатая мать Тереза без каких-либо корыстных помыслов.

– Он хороший, – просто сказала Лу. – И он мне очень помог.

– И что, неужели ни разу, – Рома попытался подобрать слово, – не подкатил? Ничего такого?

– Я же тебе говорила, мы только целовались иногда. Нам обязательно постоянно это обсуждать?

– Я просто хочу понять мотивы.

– По-твоему, никто не делает ничего просто так? – Лу посмотрела на него с удивлением.

– Нет.

– Знаешь, самое страшное, это когда не веришь в людей. – Голос Лу изменился, стал более тихим, но почему-то отчетливее звучал в салоне машины. – И какие мотивы у тебя? Почему я здесь?