Чернильные стрелы
Шрифт:
– Шола, Творец завещал нам заботиться об окружающих, – улыбнулся мастер.
– Ой, да что только Творец нам не завещал, но чтобы Панари Коста кого-то беспамятного из сострадания подобрал и привез к себе домой… Ох, тяжелые времена грядут!
– Не бузи тут. Вот раскудахталась, никакого уважения к старшим!
– Ой, дядя Панари, Вас – и не уважать! Познакомили бы хоть! А то свеженький, симпатичненький, упитанный.
– Но-но, лохудра! Все б тебе развратничать. Замуж бы давно пошла бы.
– А вот и пойду! За него! Знакомьте!
– Ага,
Олег привстал на козлах и обозначил поклон.
– О, дядя Панари, он у Вас еще и воспитанный. Где ж таких подбирают, а? А то вдруг с этим не сложится, я себе своего там найду.
– Где был, там больше нету. Посторонись, Шола, домой хочу. Десятину в дороге.
– Он и чувствуется, – рассмеялась прачка. – Одежду нам приносите, отстираем, подлатаем.
И Шола отступила на шаг к стене, освобождая проезд.
Панари тронул поводья, и Сольфо тяжело тронула телегу. Устала, скотинка, к тому же сбитому копыту мостовые Контрарди радости не сулили. Поприветствовав бакалейщика Стрелто Крамо, мастера-скорняка Волло Цаннто и Граенни Лосстерро – занудную супругу успешного держателя ломбарда Каззо Лосстерро, мастер через два длинных квартала аккуратно, стараясь не задеть углы домов, повернул направо.
– Вот, запомни, – показал он Олегу на бронзовую табличку на стене, – это название нашей улицы – Зеленый Ручей.
– У-ли-ца Зе-ле-ный Ру-чей, – по слогам прочитал чужак, даже не подсматривая в свою тетрадь, куда выписал алфавит. – Зеленый понимаю. Что такое «ручей»?
– Что такое река помнишь? Ручей – это маленькая река. Очень маленькая, – показал Панари пальцами, насколько маленькая.
– Я понял. Знаю теперь.
– Вот и хорошо. Ты здесь живешь. Дом, твой дом на улице Зеленого Ручья. Вон тот дом.
– Я понимаю, да. Дом на этой улице. Улица называется Зеленый Ручей. Все хорошо. Нет, не хорошо, а…
– Просто?
– Да, просто. Спасибо, дружище.
Последнее слово мастер не понял.
Свой дом Панари обожал. Он достался ему тяжелым трудом, зато теперь мастер Коста любил каждый камешек, из которого его жилище было сложено. Как и почти все дома в Застрельных кварталах этот был о двух полноценных этажах с высокой мансардой. По строительным уложениям, не менявшимся в этой части уже много веков, на улицу не может выходить никаких заборов, строения должны примыкать друг к другу фасадами. Во двор попадают не через ворота, а через арку. И если для кварталов с доходными домами были послабления, то для мастеровых дворов правило соблюдалось неукоснительно. «Никакие кузницы, прачечные, сушильни и прочие мастерские да не попадут на глаза доброму горожанину с улицы».
Строительные уложения – вещь вообще строгая. Например, регламентировано расстояние между фасадными окнами. Три гло. И само окно – полтора. От последних окон до края дома – два гло. Со двора делай, что хочешь, но с улицы – ровные ряды. Цоколь – в зависимости от конца, в Застрелье, например, половина гло. Три с половиной гло
Еще не подъехали к самому дому, как ворота начали открываться. Лаули – умничка – уже увидела экипаж и заранее приготовилась встречать. Вот она – золотистые когда-то, хотя и чуточку поблекшие с возрастом, волосы, льняное платьице, крашенное желтым, с зеленым пояском, простые сандалии, полупрозрачный чепец, удерживающий прическу. И, конечно, ее всегдашние милые ямочки на щеках.
– Рад тебе, душа моя!
Лаули расцвела еще больше и обняла мужа, спрыгнувшего с козел. И ведь каждый раз так: Панари всегда слезает чинно, оберегая тронутые временем кости и суставы, но при супруге он всегда как тридцать лет сбрасывает.
– Здравствуй, милый. Как дорога? Не застыл в горах? Опять ведь без теплого уехал! И кто это с тобой?
– Ла, давай в дом сначала, разберемся, потом все расскажу. Это Олег. Олег, это Лаули, моя жена. Жена, понимаешь?
– Жена. Да, понимаю, наверное.
Опять последнее слово на непонятном языке. Госпожа Коста изумилась, но спорить с мужем не стала.
– Сейчас Шлугри позову, он Сольфо в конюшни отведет.
Панари распряг телегу и кивнул Олегу: мол, помоги. Вдвоем они закатили ее во двор сквозь узкую арку. Как раз подошел Шлугри – соседский мальчишка, который за пять медяков отведет кобылу в публичные конюшни за воротами. Держать ее в городе было бы и хлопотно, и дорого: подать за постой лошади ощутимо выросла за последние годы.
– Давайте ополоснитесь с дороги, я сейчас разогрею все. Как знала, что сегодня приедешь, наготовила как раз. Хотя на гостей не рассчитывала.
– Бывает, – махнул рукой Панари.
– С тобой, – ехидно заметила Лаули, – не бывает обычно. Гостей не дождешься, никого не приглашаешь.
– Не начинай, а, – поморщился мастер, на что супруга лишь указала ему на умывальник.
Олег усмехнулся, словно понял суть диалога.
– Вот так и живем, – сказал ему Панари.
– Жена, – философски заметил чужак.
Вот так вот, слов едва ли сотню выучил, а сказал – так правильнее и не скажешь!
* * *
Если описывать мои ощущения, то больше всего это было похоже на то, как если бы я попал в высокобюджетный фэнтези-фильм. И не на съемочную площадку, не в актерский состав, а именно в само кино. Люди часто ассоциируют себя с героями приглянувшихся книг или картин, здесь как раз подобный случай. Хотя, подумав, наверное, можно определить все гораздо проще и точнее: я на самом деле внутри кино на средневековую тематику. Полное погружение, учитывая отсутствие сценария, гонорара и медицинской страховки на случай производственной травмы.