Чернильные стрелы
Шрифт:
Правда, с более точной классификацией эпохи у меня возникли затруднения. Если за время путешествия с Панари по каким-то горам и лесам можно было бы с полной уверенностью сказать, что вокруг – самое что ни на есть настоящее Средневековье, то по прибытии в город Контрарди я оказался в некотором замешательстве. Выражаясь научно, впал в когнитивный диссонанс. Проще говоря, реальность качественно порвала мне шаблон. Потому как типично фэнтезийные, стереотипные вещи вроде конного передвижения, многочисленных кустарных мастерских, простой одежды и мощных крепостных стен совсем не сочетались с выверенной архитектурой города за воротами,
– Газпром – мечты сбываются, – пробормотал я.
Панари явно не понял, а я ошарашено потеребил футболку как раз за «зажигалку» логотипа одной из крупнейших мировых компаний.
Контрарди производил впечатление. Даже скорее не так – он ошарашивал. Дома, одинаковой этажности и высоты придавали гармонию стройным улицам и площадям. Мост через реку мог бы занять безоговорочное первое место среди самых красивых сооружений нашего мира, учитывая его протяженность – на глазок не меньше километра. Даже боковая улочка не лишилась строгости линий, хотя, как я успел подметить, дома разной этажности и высоты группировались районами.
Пока я вертел головой, злясь, что разряжен телефон, и ничего не сфотографировать, Панари вырулил в родные пенаты. Он поздоровался с одним человеком, с другим, а какая-то симпатяжка даже заговорила его на несколько минут, задорно смеясь. И про меня что-то прощебетала, мой благодетель даже представил нас друг другу. Шола – забавное имя, ничего не скажешь.
А вот и моя (на какое-то время точно) улица. Если я правильно понял своего спутника, то называется она Зеленый Ручей. Или Маленькая Зеленая Речка. Нет, скорее всего, Зеленый Ручей. И вот он дом Панари – двухэтажное здание с высокой мансардой сложенное из крупных, отесанных каменных блоков. Между этажами умелой рукой резчика выведен орнамент, окна обрамлены наличниками. Выглядит неплохо, в длину метров двадцать.
Женщину у открытых ворот я заметил только тогда, когда туша Панари вдруг взметнулась вверх, и вот он уже обнимает хрупкое создание примерно своего возраста. Не иначе, супруга. Я пригляделся внимательнее.
Она была красива, несмотря на свои пятьдесят, не меньше. В молодости должна была наповал разить одним своим внешним видом. Одета под стать здешней простой моде: легкое однотонное платье с пояском и что-то вроде шлепанцев-сандалий. Я обратил внимание, что аборигены вообще не заморачиваются по поводу изысков в нарядах. Мужчины одеваются как Панари: легкие штаны, рубаха с воротом на завязках, сверху что-то вроде куртки из плотной ткани. Некоторые носили подобие бретонок. Из обуви женщины предпочитают как раз вот такие шлепанцы а-ля вьетнамки на босу ногу, только с кожаными ремешками, а мужчины – тряпичные ботинки.
Хотя был один попугай в гостинице, где мы останавливались. Тот выглядел сущей экзотикой, в глазах местных, по-моему, тоже.
Телегу пришлось заталкивать во двор руками, лошадь куда-то увел прибежавший мальчуган. За аркой, как я понял, была территория, относящаяся к дому. Высокие заборы с обеих сторон огораживали прямоугольник метров сорок в длину, с торцов по ширине дома – около двадцати. Слева, как раз напротив арки, навес, под который мы загнали телегу, в дальнем конце какая-то хозяйственная постройка, а справа – что-то вроде
Панари немного попререкался с супругой. Да, миры разные, а отношения между людьми совершенно однотипные. Как не уезжал, честное слово.
– Мыться, – сказал хозяин.
И показал на умывальник, знакомый подавляющему большинству людей, у которых есть дача. К счастью, в нем была теплая вода, уже хорошо.
За ужином я чувствовал себя неуютно. Лаули смотрела на меня дружелюбно, но ее вопросительные взгляды на супруга действовали мне на нервы. Хотелось встать, неловко поблагодарить за угощение и откланяться. Панари что-то объяснял ей, Лаули кивала, косясь на меня. Потом уже она что-то долго выспрашивала у мастера, тот на какое-то время задумался, потом хлопнул себя по плечу – он всегда так делал, когда его озаряла какая-то мысль, это я уже подметил – и выскочил из кухни-столовой.
Лаули внимательно осмотрела меня в который уже раз и вдруг совершенно искренне улыбнулась.
– Ешь, Олег.
– Спасибо, госпожа.
И поел. Благо никакой экзотики на столе не было. Какое-то мясо, скорее всего говядина, и банальная картошка. Совершенно не фантазийные помидоры, неволшебный сыр, хотя и слишком острый на мой вкус, банальный хлеб муки грубого помола. И опять напиток, который Панари называл «крел», похожий на зеленый чай, только с кислинкой. К нему я привык не сразу, но сейчас его вкус скорее даже нравился.
Хозяйка начала что-то говорить, но спохватилась – из ее стремительной речи я не понял почти ничего. Поэтому она повторила медленно и совсем просто фразой:
– Не госпожа. Лаули. Понял?
– Понял, Лаули. Меня зовут Олег. Не господин.
И Лаули рассмеялась. Этот простой диалог словно скинул у меня с плеч пару мешков с песком, и я почувствовал себя намного более свободным в чужом (пока еще) доме. Хозяйка накрыла мою ладонь своей и попыталась успокоить:
– Все хорошо, Олег. Ты дома, – если я правильно перевел вторую часть фразы.
В этот момент в столовую вошел Панари, я было дернулся, но гостеприимный мастер даже никак не отреагировал на несколько интимный жест супруги. В руках он нес какую-то бумагу, оказавшуюся картой. Лаули по жесту мужа освободила на столе место, и Панари расстелил рисунок земель, куда меня закинуло, между соусницей, своей тарелкой и миской с нарезанными томатами.
– Контрарди, – сказал мастер, ткнув пальцем в точку ближе к правому краю.
Я всмотрелся в карту, явно отпечатанную в типографии.
Город, куда привез меня мой спаситель, был изображен примерно в центре страны, своей формой напоминавшей упитанный месяц. Его «рога» были повернуты влево, между ними уместился целый фестиваль цветных заплаток. Если это отдельные государства, то больше всего это лоскутное одеяло было похоже на Германию времен ее средневековой раздробленности. С условного севера «наше» государство подпирал сосед, выкрашенный серым цветом. Шрифт на карте оказался чересчур заковыристым, и название я так и не разобрал. Еще севернее с охватом нас с востока прилипла страна со смешным именем – Опосал. Для себя я сразу же поставил ударение на последний слог. Еще на востоке было какое-то государство, а южный край омывало большое море. К еще одному морю выходил верхний «рог». Периферийные страны я разглядеть не успел, когда Панари начал допрос: