Чёрно-белая палитра
Шрифт:
— Средство связи со мной же? — иронично переспросил Алджи. — В котором я сам же и заинтересован? У тебя хорошее представление о подарках.
— А это? — сделала вторую попытку я, демонстрируя надетое на указательный палец кольцо с гладко отшлифованным чёрным камнем.
То самое, которое Алджи пытался впихнуть мне возле таверны 'Резвый бычок', когда лежал, истекая кровью, а на нас готовилась напасть банда преступников. Амулет, открывающий портал. Как оказалось, портал открывался непосредственно в тель — рейскую квартиру Алджи, и он подарил мне это кольцо, прежде
— Ещё лучше! — хмыкнул он, отвергая и этот аргумент.
И почему у меня такое чувство, что в этом свёртке что-то безумно дорогое? Ощутимо напрягшись, я подошла поближе… и застыла в немом восторге.
Всё-таки есть в Алджи что-то потрясающее. Подарок действительно был дорогим. Очень дорогим. И если бы это было, к примеру, столь же дорогостоящее колье, я, наверное, просто не смогла бы его принять. Или приняла бы, чтобы не обижать, но не знала, что с ним потом делать. Не надевать же, в самом деле, с формой.
Но Алджи, по — видимому, и сам всё прекрасно понимал. И был слишком умён, чтобы делать мне на том этапе подобные подарки. Зато точно просчитал, от чего именно я никак не смогу отказаться. И, что самое главное, не только не смогу, но и не захочу.
— Это…приёмник? — выдохнула я.
Глупый вопрос. Как будто я сама не видела.
— Приёмник, — нарочито невозмутимо подтвердил Алджи, но было видно, что мой восторг ему приятен.
Взяв аппарат для прослушивания эхолиний в руки, он направился к полке, на которой стоял мой старый приёмник.
— Новая модель, — не столько спросила, сколько констатировала я, шагая за ним след в след, наподобие загипнотизированной удавом мартышки.
— Самая последняя, — сообщил, не оборачиваясь, Алджи.
Переставил старый аппарат на пол, водрузил на его место свой подарок и начал подкручивать какие-то детали, назначение которых мне даже не было известно.
— С имитацией голосов? — зачем-то уточнила я.
Ответ и без того был очевиден, но, наверное, мне просто было приятно произнести это вслух.
— Голосов и музыки, — подтвердил Алджи.
Он закончил возиться с приёмником и повернулся ко мне.
— Ты! — Я ткнула пальцем ему в грудь.
— Да? — Он насмешливо приподнял бровь.
Я встала на цыпочки и прищурилась, вглядываясь в его лицо.
— И откуда ты только такой взялся? — выдохнула я наконец.
Он улыбнулся, прежде чем меня поцеловать. И что-то в его улыбке говорило: мои слова для него значительно важнее, чем ответные подарки, которых я, увы, не имела возможности сделать.
— Давайте ещё раз, с самого начала, — обратилась я к сидевшему напротив потерпевшему.
И устало потёрла лоб над переносицей, старательно игнорируя беззвучное хихиканье Дика с Райаном. Парни стояли у потерпевшего за спиной и могли себе это позволить. А я всё ещё пыталась найти в рассказе хоть какое-то зерно рациональности.
— Значит, вы утверждаете, что всякий раз, когда начинаете пить ваше любимое ломбергское вино, из бутылки появляется джинн?
Парни захохотали. Нет, они всё ещё
— Не отвлекайтесь, — посоветовала я, одновременно бросая недовольный взгляд на ребят.
Те затихли, хотя продолжали откровенно ухмыляться, а Дрейк вновь послушно повернулся ко мне. Он вообще вёл себя очень спокойно, смирно и послушно, не нарушал порядок, не пытался качать права и вообще чем-то напоминал немного бестолкового, но добродушного ребёнка, за которым нужно было присматривать. Не знаю, может, во мне вдруг проснулся материнский инстинкт, но отчего-то не хотелось просто послать его на все четыре стороны, хотя ребята были твёрдо убеждены, что именно так и следует поступить.
Ничего нового благодаря повторному рассказу я не узнала. Вилмар Дрейк, наследник не высшего, но всё-таки дворянского рода Дрейков, являлся человеком в целом лёгким, компанейским и добропорядочным, но водился за ним один недостаток: парень любил выпить. Не каждый день и не что попало, а только дорогущее ломбергское вино, но уж если пил, то меры действительно не знал. Матушка по этому поводу переживала и всячески старалась пробудить в сыне совесть. Добудилась до того, что сын своими методами, не со скандалами, а потихоньку — полегоньку съехал из родительского дома и перебрался в удобную городскую квартирку и даже слуг с собой не взял, только служанка и повар приходили, но ровно в восемь часов вечера жильё Вилмара всегда покидали, чтобы возвратиться наутро.
Жил себе так молодой человек и горя не знал. Но в последнее время начались неприятности. Точнее, одна неприятность, повторявшаяся с завидной регулярностью. В последний месяц всякий раз, как он садился пить своё любимое вино, в скором времени из бутылки возникал джинн. И нет бы пообещал три желания исполнить. Увы, с этой точки зрения джинн оказался неортодоксальным до безобразия. Вместо того чтобы служить обладателю бутылки, он принимался последнего распекать, подробно растолковывая, что пить вредно, рассказывая о тех болезнях, которые от употребления алкоголя случаются, и требуя немедленно это безобразие прекратить.
На вопрос, сильно ли он этого джинна испугался, Вилмар честно ответил, что не особенно, но всё равно неприятно. Настраиваешься, понимаешь ли, на приятный вечер в компании с любимым вином, а тут появляется он — третий лишний.
Словом, после нескольких посещений джинна, Вилмар сел и как следует задумался, что было для него делом не самым привычным. Результат, тем не менее, вышел неплохой: аристократ пришёл к выводу, что, раз джиннов не бывает, вероятнее всего он имеет дело с воздействием тёмного мага. Кто-то поработал с его мозгом, отсюда и галлюцинации. Наиболее логичным в такой ситуации было прийти в наш отдел, что Вилмар и сделал.