Черное-белые дни

Егер Ольга Александровна

Рома поморщился - расстроился, что полеты так резко прекратились. Он был уверен, что те подлые белокрылые столкнули его с облаков и теперь небось сидят там себе наверху, дергают ножками и посмеиваются над его падением на грешную землю. Падший мысленно погрозил кулаком небесным жителям и пообещал вечером принять дозу, слетать наверх и накостылять подлецам! Прекратив монолог с галлюцинациями, Рома постепенно вспомнил, кто он.

Очередной придушенный всхлип заставил его повернуть голову (а ей подобные резкие движения не понравились, и она заболела, будто по ней камнем

вмазали) к эпицентру раздражительного звука. Как выяснилось, плакала девушка. Она сидела на полу за комодом, прижавшись спиной к стенке и закрыв лицо руками.

– Ну что такое?
– собственный голос, хриплый и какой-то рыхлый, недовольно пробурчал вопрос.

Девушка испуганно дернулась и убрала ладошки от лица. Рома смолк и чуть не уронил челюсть. Плаксивое создание выглядело так, словно ее использовали в качестве боксерской груши: опухшие, разбитые губы, фингал под глазом, распухший нос.

"Надо встать и помочь ей, выяснить, какие уроды так разукрасили и за что!" - думал он, рассматривая незнакомку.

"А если эти психи еще здесь?" - закралась в его голову трусливая мысль, и прежде чем Рома понял, что маньяков, любителей поиздеваться над более слабыми не стоит искать в квартире, они не прячутся, да и не много их - один, и именно он сейчас лежит и смотрит на дело своих рук...

– Черт!
– выругался парень, резко вскочив с постели, и девушка разразилась бурной истерикой.

– Прости, прости!
– встал перед ней на колени Рома, пытаясь извинениями закрыть ей рот. Но от страха девушка всхлипывала еще громче и заливистее.

– Да ты можешь заткнуться?!
– перешел от долгих успокоительных бесед сразу к угрозам Рома и замахнулся. Девушка смолкла, а ладонь парня так и не коснулась ее щеки. Несчастная сейчас смотрела на него с выражением дикого ужаса в глазах... И зелень ее радужки кое-что напомнила извергу. Рома смотрел и видел перед собой другую. Но та не была напуганной, она с вызовом, яростью глядела на него. Тот взгляд из прошлого тронул уязвимую слабую струну сердца. Парень опустил руку и сел рядом с девушкой на пол.

– Прости...
– то ли избитой им, то ли когда-то брошенной и явившейся сейчас призраком девушке сказал он...

Она парила где-то совершенно далеко. Возможно, навещала кого-то, или просто заблудилась. Но там, где она летала было так хорошо, легко, свободно... И из этого славного места ее вырвали чуждые голоса. Они ссорились друг с другом, ругались, кричали... Столько агрессии!

– Да прекрати ты меня доставать! Успокойся! Я сказал!
– буквально прокричал док, сидевший прямо над ней. Джулия видела его не четко, размыто.
– Серьезных ран, кажется, нет. Синяки... пройдут. Не знаю, есть ли сотрясение мозга. Да и после такого потрясения... Думаю, тебе, Генри, надо подыскать для нее хорошую клинику и психиатра!

– Никакой клиники! Я не дам ее туда упрятать!
– говорил кто-то другой очень сердитый.

– Я еще раз говорю тебе, - выходит из себя док.
– УСПОКОЙСЯ! Эрик, еще пара твоих реплик и я тебя запру в том же пансионе! Будете лежать в соседних палатах.

–

Согласен!
– нашелся Блайд, но прозвучало все равно угрожающе.

Джулия попыталась привстать, чтобы увидеть его. Стоило ей пошевелиться, как шум вокруг стих, превращаясь в гробовую тишину. Она села на диване удобнее, оглядела всех присутствующих мужчин: Уильям - доктор, сидит рядом с ней на диване, Честер - менеджер, стоит рядом с продюсером и нервно потирает покоящуюся в кармане зажигалку, мечтая возобновить пагубную привычку и покурить; Генри нервно сглатывает - этот явно мысленно уже три рюмки коньяка выпил; в кресле сидит Роберт - друг и менеджер Блайда, а вот и он сам... Серьезный и напуганный, злой - замер вдалеке и не двигается. Не подходит почему-то.

– Мисс!
– еще один мужчина, незнакомый... Хотя нет. Она припомнила его. Виделись как-то... Неделю назад, когда они с напарником приходили сюда и вот точно так сидели за столом, составляли протокол... А сама она разместилась здесь же и рассказывала, как на нее напали... Сегодня на нее тоже...

Джулия потеряла сознание. А когда пришла в себя, вокруг уже было тихо и пусто. Она даже испугалась, не увезли ли ее поспешно в какой-нибудь пансион, под наблюдение психиатра? Не желая находиться неизвестно где, девушка поднялась, добралась до окна...

Щелчок замка - единственный звук в обители тишины, на который Джулия откликнулась. Вздрогнула, обернулась... И увидела его. Эрик вышел из своей комнаты с вещами в руках. Поднял на нее глаза и замер на месте. А она смотрела на него, плакала, дрожала и думала только о том, что ей хочется прикоснуться к нему. Он же, как на зло, двигался медленно. Слишком медленно. Потому что в прошлый раз она не позволила к себе даже притронуться, и он сомневался, позволят ли ему сейчас ее обнять. А ей было больно от того, что он остановился. Поэтому сама подошла, прижалась всем телом к парню, дрожа как осиновый лист. В голове одна за другой мелькали мысли, которые так хотелось озвучить, но ком в горле мешал говорить.

"Не отпускай! ТЫ единственный, рядом с кем мне по-настоящему спокойно!" - кружилась без конца, будто зациклилась фраза.

"Могу ли я тебя обнять?" - думал он и, плюнув на условности и размышления, просто крепко сжал ее в своих объятиях. Она разревелась и плакала около пятнадцати минут, спрятав лицо на его груди.

Солнце прокралось в комнату Эрика, шутливо пустив лучик в глаза спящей девушке. Она очнулась ото сна, села на кровати, осматриваясь. И уже через секунду по ее щекам потекли слезы. Его - самого главного - не было рядом. Сердце щемило от боли. Глупый страх взывал к истерике.

Дверь распахнулась, и в нее вошел тот, кого так не хватало. Эрик секунду помедлил, всматриваясь в испуганное лицо девушки, увидел несколько слезинок, скатывающихся по щекам, и, пристроив поднос с завтраком на полу, влез на кровать. Обнял дрожащую девушку за плечи.

– Что? Кошмар?

– Тебя не было...
– очень тихо произнесла она.

Эрик рассмеялся. Отпустил ее, чтобы более свободно усесться рядом и смотреть ей в глаза.