Черное-белые дни
Шрифт:
– Помните! Кто старое помянет, тому глаз вон!
– назидательно пробормотала девушка, разминая пальчики, явно чтобы продемонстрировать "наглядно" смысл пословицы.
– Лично и выбью, если вы так и будете молчать!
Генри и Эрик синхронно усмехнулись.
– Хороши вы будете, одноглазые!
– не унималась Джулия, заставив Роберта поперхнуться чаем от смеха.
Эрик смотрел на Генри, не решаясь сделать первый шаг к прощению. Ему все еще мешала гордость, впрочем, как и продюсеру.
– Я винил тебя во всем все эти годы!
–
– В чем-то я был не прав, - несмотря на высказывание мужчины, выдал музыкант.
Джулия не дослушала начинающийся диалог, сорвалась с места, как только прозвучал первый зов сотового. Подхватила трубку с тумбочки у телевизора и, увидев номер, радостно поздоровалась. Но потом ее лицо вытянулось, глаза расширились. Блайд и Генри замолчали и уставились на девушку, ожидая, когда она произнесет хоть слово. Однако, короткие фразы, вроде "Кто? Когда? Где?" - не могли дать никакой информации о том, что так растревожило Джулию.
– Я сейчас буду!
– заявила она, развернулась и посмотрела на мужчин таким взглядом, словно собиралась перестрелять, а потом и сама из окна выпрыгнуть.
– Ваши идиотские размолвки из-за гулящей бабы ничто! Мне откровенно начхать на то, что было в прошлом! Вы сейчас же миритесь и в дальнейшем относитесь друг к другу с уважением! Понятно?
Приказной тон ошарашил Генри и Эрика настолько, что они закивали, раскрыв рты. У Честера и Роба вообще от такого резкого перевоплощения мурашки по коже побежали. А Джулия, пока все приходили в себя, скрылась в спальне Блайда и появилась через минуту переодетая.
– Чес, ты же на машине? Подвезешь меня?
– на ходу бросила она менеджеру и целенаправленно прошла в холл, достала пальто.
– Куда ты собралась?
– вскочил Блайд.
– Сара в больнице! Мне нужно к ней.
– Ответила Джулия, когда Эрик поймал ее за руку, заставив отвлечься от сосредоточенного завязывания шнурков на высоком сапоге.
– Она разве уже вернулась? Что с ней?
– спохватился Генри, заметно занервничавший.
– Не знаю. Плачет. Говорит, что-то невразумительной. Порезали... Аэропорт. Мне нужно к ней!
– девушка смотрела только на Блайда, а он понял, что Джулия на пределе и вот-вот сорвется. Поэтому обнял ее, крепко прижал к себе, чтобы успокоить - по крайней мере, ей это всегда помогало.
– Поехать с тобой?
– тихо спросил он.
– Нет, - все же расплакалась девушка, обхватив его за шею.
– Думаю, она не захочет тебя видеть.
– А я не буду подыматься. Останусь в машине. Подожду тебя.
– Настаивал музыкант.
– Не надо, - всхлипнула Джулия.
– Не волнуйся за меня.
"Хорошо тебе говорить!" - подумал Эрик.
Он отодвинулся, чтобы прикоснуться к ее щеке и поцеловать в лоб. Девушка вытерла слезы, шмыгнула носом, и, выдохнув, снова вернула себе самообладание.
– Поехали!
– скомандовала она менеджеру.
Сара лежала в темной палате,
– Привет, - заговорила Джулия.
– Как ты?
– А ты как думаешь?
– огрызнулась Сара.
– Я хочу умереть! Я больше никому не нужна! Я не смогу работать! Что мне делать?
Она расплакалась и прижалась к подруге. Джулия обняла ее, поглаживая спутанные шелковистые волосы.
– Не преувеличивай! Ты нужна мне такая, как есть. Со шрамом на лице или без него...
– хотела успокоить уже бывшую модель украинка, но только подала повод для истерики.
– О боже мой! Шрам ведь останется на всю жизнь, на поллица!
– возопила блондинка, только сейчас сообразив, что ее внешность окончательно и навеки испорчена. Хотя ведь можно сделать операцию...
– А ну прекрати сопли распускать!
– рявкнула на нее подруга, и девушка замолчала.
– Ты жива! Ты здорова! У тебя есть руки и ноги! Найдешь другую работу!
– Да лучше б он меня зарезал! Прямо там, в аэропорту! Я, сколько себя помню, была моделью! Я больше ничего не умею! Тебе всего этого не понять!
– снова впала в истерику блондинка.
– Понять!
– грустно вздохнула Джулия.
– Я могу понять абсолютно все! Поверь.
– Нет! На тебя же никто не нападал с ножом!
– не верила подруга.
Украинка молчала. Сара вдруг взглянула на нее, совершенно серьезную и напряженную, и перестала вопить.
– Что произошло, пока меня не было?
– вкрадчиво поинтересовалась она.
Джулия без разрешения щелкнула свет, а потом оттянула ворот водолазки, демонстрируя фиолетово-зеленые следы от ремня.
– Что это?
– прикрыв от ужаса рот, Сара забыла, что она должна изображать разбитую и растоптанную жизнью.
– На меня тоже напали. Причем дважды. В первый раз мне удалось удрать. А во второй я могла умереть. Причем, знаешь, - Джулия села, стараясь не смотреть в глаза подруге.
– Когда он душил меня, я поняла, что больше не смогу сопротивляться. Сдамся. И уже почти...
– Она нервно сглотнула.
– Все говорят, что жизнь проносится перед глазами... Нет! В такие моменты ты можешь думать только о том, как тебе больно, что больше не увидишь друзей, не скажешь, как любишь их, как они тебе дороги, что не сможешь дышать, смеяться... И главное - тебе так страшно, что можно уписаться. Кровь в жилах стынет от ощущения смерти, уже пришедшей за тобой. И ты думаешь: "Неужели это все?"... Еще пара секунд, и я бы сейчас не говорила здесь с тобой. Но вовремя пришел Эрик. Роберт рассказывал, что он чуть не прибил того урода... Я пришла в себя, когда надо мной уже сидел Уилл.