Черное-белые дни

Егер Ольга Александровна

— Чес, ты же на машине? Подвезешь меня? — на ходу бросила она менеджеру и целенаправленно прошла в холл, достала пальто.

— Куда ты собралась? — вскочил Блайд.

— Сара в больнице! Мне нужно к ней. — Ответила Джулия, когда Эрик поймал ее за руку, заставив отвлечься от сосредоточенного завязывания шнурков на высоком сапоге.

— Она разве уже вернулась? Что с ней? — спохватился Генри, заметно занервничавший.

— Не знаю. Плачет. Говорит, что-то невразумительной. Порезали… Аэропорт. Мне нужно к ней! — девушка смотрела только на Блайда, а он понял, что Джулия на пределе и вот-вот

сорвется. Поэтому обнял ее, крепко прижал к себе, чтобы успокоить — по крайней мере, ей это всегда помогало.

— Поехать с тобой? — тихо спросил он.

— Нет, — все же расплакалась девушка, обхватив его за шею. — Думаю, она не захочет тебя видеть.

— А я не буду подыматься. Останусь в машине. Подожду тебя. — Настаивал музыкант.

— Не надо, — всхлипнула Джулия. — Не волнуйся за меня.

«Хорошо тебе говорить!» — подумал Эрик.

Он отодвинулся, чтобы прикоснуться к ее щеке и поцеловать в лоб. Девушка вытерла слезы, шмыгнула носом, и, выдохнув, снова вернула себе самообладание.

— Поехали! — скомандовала она менеджеру.

Сара лежала в темной палате, отвернувшись от двери. Услышав шаги, она повыше натянула одеяло и сразу же предупредила, что не позволит включать свет! Джулия прошла к постели, присела на край, потом вообще легла напротив подруги, всматриваясь в искаженные мраком черты лица. Одна щека модели была скрыта многочисленными бинтами и ватными прокладками. Левый глаз опух.

— Привет, — заговорила Джулия. — Как ты?

— А ты как думаешь? — огрызнулась Сара. — Я хочу умереть! Я больше никому не нужна! Я не смогу работать! Что мне делать?

Она расплакалась и прижалась к подруге. Джулия обняла ее, поглаживая спутанные шелковистые волосы.

— Не преувеличивай! Ты нужна мне такая, как есть. Со шрамом на лице или без него… — хотела успокоить уже бывшую модель украинка, но только подала повод для истерики.

— О боже мой! Шрам ведь останется на всю жизнь, на поллица! — возопила блондинка, только сейчас сообразив, что ее внешность окончательно и навеки испорчена. Хотя ведь можно сделать операцию…

— А ну прекрати сопли распускать! — рявкнула на нее подруга, и девушка замолчала. — Ты жива! Ты здорова! У тебя есть руки и ноги! Найдешь другую работу!

— Да лучше б он меня зарезал! Прямо там, в аэропорту! Я, сколько себя помню, была моделью! Я больше ничего не умею! Тебе всего этого не понять! — снова впала в истерику блондинка.

— Понять! — грустно вздохнула Джулия. — Я могу понять абсолютно все! Поверь.

— Нет! На тебя же никто не нападал с ножом! — не верила подруга.

Украинка молчала. Сара вдруг взглянула на нее, совершенно серьезную и напряженную, и перестала вопить.

— Что произошло, пока меня не было? — вкрадчиво поинтересовалась она.

Джулия без разрешения щелкнула свет, а потом оттянула ворот водолазки, демонстрируя фиолетово-зеленые следы от ремня.

— Что это? — прикрыв от ужаса рот, Сара забыла, что она должна изображать разбитую и растоптанную жизнью.

— На меня тоже напали. Причем дважды. В первый раз мне удалось удрать. А во второй я могла умереть. Причем, знаешь, — Джулия села, стараясь не смотреть в глаза подруге. — Когда он душил

меня, я поняла, что больше не смогу сопротивляться. Сдамся. И уже почти… — Она нервно сглотнула. — Все говорят, что жизнь проносится перед глазами… Нет! В такие моменты ты можешь думать только о том, как тебе больно, что больше не увидишь друзей, не скажешь, как любишь их, как они тебе дороги, что не сможешь дышать, смеяться… И главное — тебе так страшно, что можно уписаться. Кровь в жилах стынет от ощущения смерти, уже пришедшей за тобой. И ты думаешь: «Неужели это все?»… Еще пара секунд, и я бы сейчас не говорила здесь с тобой. Но вовремя пришел Эрик. Роберт рассказывал, что он чуть не прибил того урода… Я пришла в себя, когда надо мной уже сидел Уилл.

— Я приехала на съемки, и все было замечательно, — начала свою исповедь Сара, тоже примостившись рядом с подругой и взяв ее за руку. — А потом этот режиссер… начал ко мне подкатывать. Ну, намеки давать такие неоднозначные. Я, естественно, отказалась, съездила ему по физиономии, купила билет на самолет… Но в аэропорту меня остановил полицейский, сказал, что в сумке нашел что-то незаконное, собирается обыскать меня. Отвел в отдельную комнату… а потом… Достал нож, приставил к горлу и…

Сара всхлипнула, и Джулия обняла ее.

— Я дернулась, он полоснул меня по лицу. Не помню, как мне удалось вырваться, но я побежала по коридору… Кричала, звала на помощь. Его схватили… А потом я оказалась здесь. Доктор говорил, что нужно кому-то позвонить, но я… Отцу бесполезно. Мать не хотелось пугать. Хотя, думаю, она слишком занята, чтобы обо мне думать. А ты — единственная, кто… кому можно довериться. Ты каждый раз оказывалась рядом…

— Тише! Все будет хорошо! — уговаривала ее Джулия. — МЫ все переживем! Поверь! Как бы ни было плохо, но мы справимся! Ты и я! Хорошо?

Блайд уже всерьез начал нервничать. Даже собирался закурить, но входная дверь хлопнула, и через минуту в гостиной появилась Джулия. Измученная и уставшая, обессиленная она приземлилась прямо на пол у его ног, положив голову на колени парню, как кошка, требуя внимания.

— Как Сара? — спросил Эрик, поглаживая рыжую макушку.

— Плохо, — вздохнула девушка. — У нее будет шрам на поллица. С модельным бизнесом придется завязать, а чем заняться в дальнейшем, она и сама не знает. Можно сделать операцию, хирургия ведь творит чудеса. Но мне, кажется, что она и сама устала от сцены. Поэтому и капризничает. Доктор отправил ее к психотерапевту, а тот переадресовал ее в пансион на время, чтобы вернуть душевное равновесие. Впрочем, она не возражала. Сама хочет обречь себя на добровольное заточение.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Прости за этот разговор сегодня с Генри. — Извинялась Джулия, чувствуя вину. — Я не хотела тебя мучить. Ты сильно на меня злишься?

— Сильно, — признался Блайд. — Но! Будем считать это твоей местью за мои слова тогда…

— Ты про «наигрался»? — поняла Джули. — Я уже давно забыла.

— Простила? — удивился Эрик.

— Давно! Как только поняла, что ты… — она снова спрятала лицо на его коленях.

Блайд передвинулся, заставил девушку лечь на диван, умостился рядом и обнял ее.