Черное евангелие
Шрифт:
На мгновение лицо Сэцуко посветлело, но тут же снова затуманилось — она вспомнила экзамен.
— Пожалуйста, не будем больше об этом говорить! — сказала она грустно. — Я поступила необдуманно. Меня ни за что не возьмут. Послушал бы ты, как отвечали другие девушки. И притом какие они красивые! Зачем же нужно из груды жемчуга выбирать простой камень.
Поздно вечером Торбэк отправился к Ланкастеру.
Там уже был один гость — японец.
Торбэк от неожиданности
— Познакомьтесь, господин Торбэк, — невозмутимо проговорил Ланкастер, — Окамура, мой хороший знакомый, у нас с ним деловая дружба.
Незнакомец поклонился. Его лицо расплылось в улыбке.
— Мы уже давно работаем вместе, — продолжал Ланкастер, — при нем можно говорить откровенно. Так что не стесняйтесь. Что привело вас ко мне в такой поздний час?
Ланкастер говорил не по-японски. Трудно было предположить, что японец его понимает. Окамура как-то неопределенно улыбнулся.
— Сегодня я видел ее после экзамена. Меня беспокоят результаты, — овладев собой, проговорил Торбэк.
— Так.
Ланкастер сел в кресло и набил табаком трубку. Окамура протянул руку и щелкнул зажигалкой.
— Спасибо, — поблагодарил Ланкастер по-японски. — Как же обстоит дело? — обратился он к Торбэку.
— Кажется, провалилась, во всяком случае, она так думает. Плохо отвечала по языку. Она очень расстроена.
— Значит, провалилась, говорите?
Лицо Ланкастера оставалось спокойным. Он с наслаждением выпускал клубы дыма.
— Я пришел, чтобы поскорее вас предупредить. Если вы собираетесь что-либо предпринять, это нужно сделать немедленно.
— Благодарю вас, господин Торбэк. Но я же говорил вам, что я всегда добиваюсь того, чего хочу. В данном случае мне нужен голубь, и он у меня будет, несмотря ни на что. Скажете, каприз? Пусть так, но свои капризы я привык удовлетворять. Запомните это, пожалуйста, господин Торбэк. Нам с вами еще долго придется работать вместе.
Торбэк молча слушал.
— Еще раз благодарю вас, но меры уже приняты. Запомните: если она не ответила даже ни на один вопрос, она все равно будет принята.
Ланкастер встал, подошел к Торбэку и положил ему руку на плечо.
— А вот дальнейшее уже будет зависеть от вас. Голубь очень скоро отправится в Гонконг. И управлять им будете вы. Надеюсь, вы меня понимаете, господин Торбэк?
Торбэк стоял перед Ланкастером, словно школьник перед учителем, и тот невольно рассмеялся.
— Не сердитесь на меня, Торбэк. Ведь надо же иногда немного и пошутить. А за свою голубку не беспокойтесь, все будет в порядке. Кстати, вам следует поближе познакомиться
Торбэк удивленно поднял брови и внимательно посмотрел на японца. Нет, он его не помнит. Правда, в церкви бывает много народу и всех запомнить невозможно.
— Да, бывал, и вас я знаю, — ответил Окамура, глядя на Торбэка. — Хотя в то время, когда я посещал церковь святого Гильома, вас там еще не было. А отец Билье меня знает очень хорошо, да и не только он. Его преосвященство тоже. Во всяком случае, должен знать. Ведь я тот самый Окамура, которого церковь святого Гильома восемь лет назад изгнала из числа своих прихожан.
Окамура беззлобно улыбнулся.
19
Торбэк впервые слышал, что из церкви святого Гильома кого-то изгнали. Отлучение от церкви вообще явление редкое.
— Серьезно?! — удивился он.
— Конечно. Я доставил вашей церкви небольшую неприятность. Ну, изгнали — это, разумеется, преувеличение. Просто мне самому не совсем удобно стало посещать вашу церковь. А затем перешел в церковь на Сибуя.
— О, к отцу Городи!
— Да, он там служил, — закивал японец. — Отец Городи был ко мне удивительно добр, он многое для меня сделал.
В улыбке Окамура промелькнула ирония. Но Торбэк не уловил ее. Все улыбки у японцев казались ему одинаковыми.
Откуда было знать Торбэку давнишнюю историю с сахаром? Ясно было одно: сейчас Окамура принимает участие в делах господина Ланкастера.
— А я вас частенько вижу, ваше преподобие, — сказал ему этот приверженец ордена святого Василия.
— Значит, вы бываете у нас? — спросил Торбэк.
— Нет, этого я позволить себе не могу. Я вижу вас в другом месте.
— Вот как! — На лице Торбэка появилось сперва удивление, потом испуг. Где же мог его видеть этот японец? Неужели с Сэцуко? Он побледнел.
Окамура неприятно рассмеялся.
— Да это не так важно, ваше преподобие. Надеюсь, мы теперь будем с вами сотрудничать, — сказал он, перестав смеяться.
Нет, кажется, ничего особенного этот Окамура не знает. У японца к нему, по-видимому, чисто деловой интерес. Да и Ланкастер вон как спокойно посасывает трубку, промелькнуло в голове у Торбэка.
— О, мистер Окамура умеет работать, — вмешался в разговор Ланкастер, — и язык за зубами держать умеет. Он мой друг и ближайший помощник. В его присутствии можно говорить обо всем без утайки.