Черное и белое
Шрифт:
Я, усмехаюсь:
— Ну, да. Довольно тепло. Хотите туда съездить?
— Я бы с удовольствием, — усмехается она, да не берут пока. А как там живут наши русские? Там ведь много нашего брата?
— Много, да… — пожимаю я плечами. — Там идёт стройка, открываются предприятия и всё такое. Вот наши специалисты и оказывают помощь. Кто чем может. Ну и, опять же, борьба с врагами революции. У них прямо на острове есть американская база, между прочим. Так что, как вы и сказали, венсеремос.
—
— И женщины есть, — говорю я. — Туда же многие люди семьями едут.
— Нет, — смеётся Марина. — Женщины есть, это понятно. Я хотела спросить, кубинские девушки, говорят, настоящие красавицы, да?
— Пламенные борцы за свободу и независимость, — отвечаю я. — Но мне больше нравятся советские красавицы,
— Или одна красавица? — подмигивает она.
— Или одна, — соглашаюсь я.
— То есть, пока точно не знаешь, да? — по-детски прихватывает она и по-мужски грубо смеётся.
Я бросаю на Наташку недоумённый взгляд, но она этого не замечает и смотрит на свою подругу… не с восхищением, конечно, но, пожалуй, с большим уважением. Интересная эта Марина. Странная немного.
— Ну а что, может рому попробуем? — предлагает она. — С сигарой. Как настоящие пираты.
— Интересная фантазия, — усмехаюсь я. — Сейчас принесу. Прости, что сам не предложил.
Кажется, незаметно мы перешли на «ты». Я встаю из-за стола и выхожу из кухни. Иду в гостиную, превращённую в сувенирный склад. В это время начинает звонить телефон. Бросаю взгляд на настенные часы и снимаю трубку. Звонок частый, похожий на межгород.
— Алло…
— Егор, привет! — раздаётся тревожный голос Ларисы Дружкиной
— Привет, — отвечаю я удивлённо. — Ты чего не спишь? У вас же ночь-полночь. Что-то случилось?
— Да, — вздыхает она и начинает плакать.
У меня сердце обрывается.
— Лариса, погоди, ты что! Скажи толком, что случилось?
— Случилось… Гену арестовали…
4. Хорошо, что ты приехал
Это ещё что такое? Какой ещё арест? Печёнкин что ли куражится опять? О себе решил напомнить?
— За что арестовали? Ларис, погоди, не плачь, пожалуйста. Давай всё по порядку расскажи. Когда, кто, что?
— Да, я не знаю, — всхлипывает она. — Я так растерялась, идиотка самая настоящая, что даже ничего не спросила…
— Когда это произошло? — спрашиваю я.
— Вот только что! Пять минут назад! Нас к новой АТС подключили и теперь можно по коду звонить стало. Они уехали и я сразу тебя набрала.
— Молодец, это ты правильно сделала, — хвалю её я. — То есть, к вам домой пришли посреди ночи?
— Да.
— Они в форме были?
— Нет, в штатском все…
— Сколько человек?
— Трое…
— Что сказали, как
— Они ему в нос бумагу сунули и корочки. Он же не спал ещё.
— Не спал? А что делал?
— Ну… он выпивши был немного…
Понятно…
— А он не дебоширил?
— Да нет, сказал, что честнее, чем он, на свете нет никого. И скрывать ему нечего. И что готов хоть перед Брежневым это повторить, хоть перед товарищем Сталиным.
— Ты Печёнкину не звонила? — спрашиваю я.
— Я же от него уволилась, сейчас в стройтресте работаю, там зарплата выше, и начальник нормальный.
— Ах, вот как, ну ясно. Понятно. Ларис, ну ты не переживай раньше времени, я думаю, это недоразумение какое-то. Сейчас попробую разобраться.
Поговорив с ней, начинаю набирать номер Печёнкина. Восемь, три, восемь… Раздаются гудки, один, второй, третий… Спит. Может быть ещё и бухой. Тогда из пушки не разбудишь. Я уже собираюсь повесить трубку, как на том конце раздаётся раздражённое «Алло».
— Глеб Антонович, приветствую. Это Брагин.
— Бл*дь! Егор, ты ох**л там в своей Москве?! Твою мать! Забыл опять сколько времени у меня?
— Можно подумать я вам каждую ночь звоню. Глеб Антоныч, утихомирьтесь. Скажите лучше, что это вы там с Рыбкиным удумали?
— С каким в п**ду Рыбкиным?! Мне хоть с Птичкиным, хоть с Зайкиным! До утра не мог потерпеть?!
— Рыбкин Геннадий Аркадьевич. Капитан. Участковый. За что приняли? Ввалились ночью и выволокли, как в тридцать седьмом. Можете пояснить?
Он задумывается.
— Это тот что ли, которому моя секретутка целых три звезды накинула? И что с ним?
— Вот вы мне и скажите, пожалуйста, что с ним. На каком основании задержан, что вменяется и всё такое. Можете объяснить?
— Ты из ума выжил, Брагин? Я-то откуда знаю? Думаешь, я всех лично брать езжу? Набедокурил небось твой Рыбкин-Птичкин. Утром позвони, попробую по старой дружбе разузнать, так и быть. И больше не трезвонь по ночам. Ты меня понял?
— В целом да, но есть нюанс. Мне эта информация нужна срочно. Вот прямо сейчас. Вы свяжитесь там, пожалуйста с дежурным и узнайте поскорее. А я вам за это буду крайне признателен.
— Да пошёл ты! Совсем оборзел уже! Наглость — второе счастье, так что ли? Из-за таких как ты, между прочим, и царит бардак вот этот. Везде, бл*дь бардачина! Ладно, перезвони минут через десять. Поспать, бл*дь, не дал. Теперь уже не усну из-за тебя!
Он бросает трубку.
В комнату заходят Наташка с Мариной.
— Ты тут один сам с собой решил поразвлечься? — довольно игриво спрашивает Марина.
Наташка смеётся, но встретившись со мной взглядом, сразу замолкает.
— Какие-то неприятности? — спрашивает она.