Черное и белое

Ромов Дмитрий

— Что значит «так»? С твоими данными тебе только этим и надо заниматься. Ты до чемпиона полмиллиметра не дотянул всего. Значит надо поднажать. Держи пять.

Скачков протягивает ему руку.

— А ты? — спрашивает он у рыжего — Тоже самбист?

— Да, — кивает тот.

— Это Старовойтов, — поясняет Коскинен.

— А-а… — прищуривается Скачков. — Тебя я в деле не видал. Было бы время, я б вас прощупал на ковре. Но ладно, в другой раз как-нибудь. Так что, Егор, идём? Там Ирина уже нервничает, машина подъехала уже.

— Да,

Виталий Тимурович, пару минут ещё, — киваю я и обращаюсь к питерцам. — Ну, всё мы обсудили, вроде. Мне пора уже.

Заглядывают Платоныч с Трыней. Гости встают и, попрощавшись, уходят. Трыня подкрадывается к Наташке и закрывает ей глаза.

— Андрей, ну… — сразу узнаёт она.

— Привет, — смеётся он. — Ну что, едем на экскурсию?

— Нет, я не поеду, — качает она головой. — Неважно себя чувствую. Мигрень.

Какая нахрен мигрень!

— Наташ, — ласково говорю я, наклоняясь и обнимая её за плечи. — Поезжай, пожалуйста, тебе понравится. Это правда очень интересно. Посмотришь Ригу, узнаешь кучу всего нового.

— Нет, — обиженно хмурится она. — Ты сам ведь не едешь, а я что должна полдня с этой… Короче… Я извинилась? Извинилась. Даже домой пригласила. Теперь тебе надо, чтобы я её подружкой стала? Сказала, одна не поеду, значит не поеду.

— Как одна? — удивляюсь я. — Вот же Андрюха. Если заскучаешь, он тебя веселить будет. Да, Андрей?

— Да, поехали, — поддерживает меня он. — Я и так тут в гостинице сижу всё время, ну давай, Наташ. Без тебя хреново будет. Ой… ну, то есть плохо. Мне там с кем разговаривать вообще? Я наделся, что мы с тобой побалдеем, к тому же батя не едет и Егор тоже не едет. Я чё опять один должен с чужими людьми?

— Ну, Андрей… — отрицательно качает головой Наташка.

— Ну, Наталья… — зеркалит её Трыня, утвердительно кивая.

Заходит Новицкая.

— Так, товарищи, пора выезжать! — командным голосом говорит она. — Автобус уже ожидает! Наташа, только вы, пожалуйста, поезжайте с нами, не отказывайтесь. Мы же все недоразумения оставили в прошлом? Да?

— Да, хорошо, — кивает Наташка и украдкой бросает на меня сердитый взгляд.

— Ура! — восклицает Трыня. — Поедет!

— А что за недоразумения? — спрашивает Андрюха, когда Ирина выходит.

— Да я её урыла вчера, — отвечает моя милая.

Они уходят, а мы с Платонычем остаёмся. У нас сегодня другая программа. После экскурсии запланировано ещё итоговое совещание по «Факелу» и банкет. А до этого времени у нас будет совещание по таможне. По контрабанде, иными словами и по заключению госконтрактов на строительство шведских складов удобрений для сельхозпредприятий республики.

Контракты подписываются бартерные. Мы им удобрения, они нам склады. А ещё товары народного потребления, часть из которых поступит на чёрный рынок здесь в Риге и будет распределяться далее в Москву, Новосибирск и курорты черноморского побережья.

В это дело у нас вовлечены Куренков и Большак.

А ещё семейка Шмитц. Поэтому будут присутствовать Маркусс и Валдис. И нужно бы ещё с Мартой увидеться, узнать, как у неё дела после всех этих приключений. И отдать шифровку для моего багамского адвоката.

Ну, а вечером после банкета нужно ещё посидеть со Злобиным и Смирновым. Он, кстати, будет приглядывать за процессом, чтобы никто не лез и не мешал. В милиции у Маркусса вроде тоже есть кто-то, но это, как раз слабое место в схеме. Нужно, чтобы у нас был прямой контакт и собственные взаимоотношения с этим человеком или людьми. Но Маркусс пока нам его не отдаёт. Так что это ближайшая задача дяди Юры.

Заходит бодрый и энергичный Куренков.

— Ну что, орлы, готовы? — жизнерадостно приветствует он нас.

— За орлов спасибо, — усмехается Платоныч. — Готовы, Роман Александрович, готовы.

— Тогда поехали. Как в песне, да? Он сказал, поехали, он махнул рукой!

Мы выходим в фойе. Лёша и Алик, конечно, выглядят неплохо, но не идеально. Надо им купить костюмы для подобных мероприятий, а то девяностые же ещё не наступили и спортивный стиль пока ещё не прировняли к деловому.

Навстречу нам через фойе идёт Валдис. В костюме и лёгком плаще. Белозубая улыбка, элегантность, очарование.

— Машины уже готовы, — говорит он. — Доброе утро.

— Сани уж поданы, — поднимает палец Куренков. — Доброе, коли не шутите.

Мы двигаемся на выход и в самый последний момент позади меня раздаётся знакомый голос.

— Брагин! Иди-ка сюда! На минуточку.

Твою дивизию! Ну ты и прилипала!

Я останавливаюсь и поворачиваюсь назад. Прямо передо мной стоит Кухарчук. Рожа надменная, руки в карманах, в уголке рта спичка. Комиссар Коломбо, твою дивизию…

— Я говорю, сюда подойди! — с вызовом бросает он.

15. Нам не жить друг без друга

— Вах-вах-вах! — улыбаюсь я. — Какие люди! Пётр Николаевич, собственной персоной. Не скажу, что долгожданная, но точно неожиданная встреча.

Я подхожу к нему и с нескрываемым удовольствием разглядываю синюю шишку на лбу. Это от Злобинского пистолета.

— Ну и чё? — кивает мне барсук-хорёк Кухарчук.

— Ничё, — с недоумённой улыбкой пожимаю я плечами. — А у вас чё? Ну, кроме шишки на лбу…

У него едва заметно дёргается правый глаз. Похоже, события последних дней и, вполне вероятная, взбучка от начальства изрядно расшатали его нервишки и оголили проводки нервных кабелей и жгутов.

— Вот, что я тебе скажу, умник, — прищуривается он. — А ты прикрой варежку и послушай.

— Ладно, — соглашаюсь я.

— В отличие от тебя, я очень хорошо вижу будущее.

— Правда? — открыто смеюсь я.

Он злится, но старается держать себя в руках.

— И в этом будущем, — продолжает он, — тебя ждёт незавидная участь.