Чёрное и Белое

Анмут Вера

– Дай водки.

– Нет, Олег. Иначе ты превратишься в пьяницу.

– С пары-то рюмок? Жмот.

Нервно передёрнув плечами, парень недовольно цокнул. Какие глупые никчёмные запреты. Придётся пока довольствоваться сигаретами.

– Слушай, Паш, зачем тебе всё это надо?
– произнесли усталые нервы.
– Ведь всё бесполезно. Разве не видишь, я уже почти покойник. Я больше не могу жить без яда. Да и вообще больше не могу жить. Не хочу.

Не кривя душой, Павел не знал ответа на этот вопрос. Зачем ему нужно было лечить закоренелого наркомана, заботиться о нём, да ещё и перебарывая

его сопротивление? Зачем вообще ему сдался этот тощий нахальный мальчишка? Но существовало что-то непонятное, неопределённое, и в то же время что-то очень настойчивое, что требовало удержать Олега. Именно требовало. Разве можно было это объяснить? Да и нужно ли? Сейчас лучше подумать о том, как выполнить это требование и заставить Олега остаться.

– Может, ты уже надоел этому Леониду, и он воспользовался случаем избавиться от тебя?
– осмелился предположить Павел.
– Может, поэтому и не хочет отвечать на твои звонки?

На подобное заявление глаза паренька немедленно вспыхнули возмущением. А впрочем, тут же потухли.

– Всё может быть, - сдался Олег, вспоминая упрёки Леонида в тот день ссоры.

– А значит, идти тебе некуда. Я же снова предлагаю жильё, заботу, помощь в выздоровлении. Давай попробуем ещё раз.

Олег совсем сник. Мрачные предположения Павла занозами застряли в его душе. А вдруг он и впрямь перестал быть кому-либо нужен? Вдруг на нём поставили жирный крест, посчитав уже мёртвым? Но ведь Леонид наверняка видел на табло, что высвечивается имя его любимой Козочки. Наверняка видел, и не ответил. Не захотел.

А может, просто не смог? Олег опять взял телефон и сделал новую попытку позвонить Леониду. Результат оказался прежним: долгие бесконечные гудки, и никакого ответа. Неужели это правда, и Леон отказался от него? Если правда, то ни искать, ни спасать его не станет. Обиделся. Бросил.

– Умру я, - прошептал Олег, уставившись в тёмный потухший экран телефона.

– По крайней мере, я тебя по-человечески похороню, а не оставлю в грязной подворотне.

Молодой блондин поднял голову и взглянул на странного мужчину, с которым его столкнула Судьба. Да уж, похоже, просто так от "подарка" этой самой Судьбы не отвертишься. Хотя он и производит впечатление простачка, упрямства и настырности в нём предостаточно.

А Павел, испугавшись, что его грубая шутка может быть неправильно истолкована и отпугнёт паренька, поспешил горячо заверить:

– Нет, я вовсе не в том смысле, что дам тебе умереть...

– Да понял я, - успокоил парень.

– Олег, не отчаивайся. Я только прошу, доверься мне ещё раз. Я уверен, у нас снова получится вытянуть тебя из этого ядовитого болота.

Олег в это не верил. Он так увяз в наркотической трясине, что из неё его может вытянуть только смерть. И она скоро придёт. Вот только не в нирване, а в жутких муках. Что ж так тому и быть.

– Налей мне ещё водки. Пожалуйста. И оставь меня одного.

– Паша, ну как твой друг? Как чувствует себя?

Вера Захаровна даже на цыпочки приподнялась, пытаясь заглянуть за широкие плечи высокого молодого мужчины. В подъезде было прохладно, и женщина демонстративно куталась в пуховую

серую шаль и показывала, как мешает ей это сделать небольшой красный термос в руках. Однако, несмотря на намёки, Павел всё равно не впускал любопытную соседку в квартиру. Показывать ей скрюченного от болей парня он не собирался.

– Жар ещё есть, но Олег уже заснул.

– Как долго-то, - сокрушённо покачала головой Вера Захаровна.
– Уж сколько дней...

– Всего лишь второй день.

– Да?
– Женщина поджала губы и нахмурилась, вспоминая.
– Вечно я всё путаю. Но всё равно долго. Вот возьми, я мальчику отвар приготовила. А если завтра жар не спадёт, то обязательно вызови врача.

– Да, хорошо. Спасибо.
– Павел принял красный термос.

– А... я вроде, стон слышу...
– прислушалась Вера Захаровна.

– У Олега сон беспокойный.

– Я могла бы помочь тебе, подежурила бы у кровати.

– Спасибо большое, но это абсолютно лишнее, - тут же заверил Павел.
– Всё в порядке, я справлюсь.

– Точно?

– Совершенно точно, Вера Захаровна.

Павел уже начинал нервничать. Нужно скорее возвращаться к Олегу, у него наверняка начинался приступ, а соседка никак не уходила и всё старалась заглянуть в квартиру молодого человека. И вот, поняв наконец, что ничего у неё не получится, женщина разочарованно вздохнула и попрощалась, пообещав, что на следующий день снова зайдёт.

Захлопнув дверь, Павел отнёс термос в кухню, а после поспешил в комнату. Олег свесил голову с кровати, его тошнило. Зная, что так будет, Павел специально приготовил таз и поставил рядом с кроватью. Но парень всё равно промахнулся, испачкав край простыни и палас.

– Где твои грёбаные уколы?!
– прохрипел Олег, сверля мужчину яростным взглядом.

– Потерпи, они на крайний случай.

Достав из кармана носовой платок, Павел попытался утереть подбородок парня, но тот оттолкнул руку.

– Пшёл прочь. Прочь! Дай сдохнуть.

Павел знал, что это жестоко и в каком-то смысле даже опасно, однако, по-другому поступать не мог. Это была вынужденная, необходимая жестокость. Он не стал спорить, вышел из комнаты. И встал в прихожей, прислонившись к стене. Далеко уйти не решился, так как беспокойство подсказывало, что может понадобиться помощь, а в другой комнате можно и не услыхать тихий зов.

Так и стоял Павел в темноте коридора, прислушиваясь к стонам страдания, которые становились всё громче. Сердце сжималось от жалости, и хотелось заткнуть уши. В реальности всё оказывалось намного страшнее и ужаснее, чем представлялось во время прочтения статей. А ведь это только начало. Выдержит ли Олег такие мучения? И главное, выживет ли?

Через некоторое время Павел рискнул заглянуть в комнату. Олег ворочался на кровати, сильно сжимая себя за плечи и поджимая ноги к животу. Настоящий комок надрывающихся нервов. Простыня сбилась, одеяло сползло на пол. Может, всё же попробовать вколоть обезболивающее? А вдруг оно не подействует?

– Олег...

Потемневшие серые глаза сверкнули пламенем уничтожающего жизнь ада.

– Убирайся!
– раздался неожиданно громкий рык раненого животного, изогнувшегося в позу нападения.
– Иди к чёрту!