Черное кружево, алый закат
Шрифт:
Они исступленно целовались уже минут пять, но ум втихомолку закидывал вопросы: пусть идет как идет? пусть случится что случится? или надо устоять? но ради чего? верности Алеше? или ради самой себя, чтобы потом не таскать с собой груз измены?
Эти вопросы портили все. От них потихоньку твердели ее губы, делаясь менее податливыми, от них каменело ее тело…
В результате выходило «ни два ни полтора», – их поцелуи порождали вопросы, а вопросы мешали целоваться. И это было, по меньшей мере, глупо.
Может, не так
«Трезвый» – какое убогое слово!
– Ян… – она легонько отстранилась. – Давай на этом остановимся.
– Как скажешь…
– Я уже сказала.
Он разжал руки, выпустив ее из их кольца.
– …Это будет лишним… – добавила Александра и тут же пожалела. Разве банальным словом «лишнее» описывается происходящее? Разве оно исчерпывает всю немыслимую сложность человеческих отношений?
…Когда-то Алеша ей изменил. [2] Но Александра отнюдь не считала, что этой изменой он выдал ей индульгенцию наперед. Мысль о мести тем более не посещала ее – это было бы попросту низко. С точки зрения Александры, право собственности не распространяется на душу и поступки другого человека, пусть и любимого… Она не присваивала себе даже право прощения: ведь это означало бы, что она его судит! А на каком основании? Он ей не принадлежит, он сам по себе, он поступил, как поступил, и только ему об этом судить!
2
См. роман Т. Гармаш-Роффе «Ведьма для инквизитора», издательство «Эксмо».
Только ей было больно. Больно, она ничего поделать не могла.
Сейчас же, оказавшись сама на грани измены, Александра вдруг с неожиданной ясностью поняла, что тогда произошло с Алешей. Ей открылось, как можно раздвоиться в чувствах, какой разной бывает любовь, каким непохожим желание и как трудно с этим управляться…
И еще она знала, что ему будет больно от ее измены. Так же, как ей тогда.
Врать? Это пошло. У Александры слишком хороший вкус, чтобы опуститься до пошлости.
Как все запутано в наших душах… Но только разве это называется словом «лишнее»?!
– Я не то сказала… – повинилась она.
Ян не ответил. В его глазах, мягко и чуть тревожно, мерцала грусть. Та грусть, с которой мудрец взирает на мир.
– Санька… – проговорил он наконец, – хочешь, пойдем погуляем по пляжу?
– Да, – ответила она. – Пойдем погуляем…
И в этот момент в ее кармане завибрировал сотовый.
«Алеша!» – подумала Александра, доставая телефон.
– Если муж мне звонит в такое время, – проговорила она обеспокоенно, – значит, что-то серьезное. Не дай бог с детьми!
Наконец она выпростала из кармана
– Касьянова, это вы?
– Кто же еще, – ответила она, пытаясь сообразить, чей голос слышит, понимая только одно: голос не Алешин, хотя и вроде бы знакомый.
– Вы добились своего, журналистка! Сегодня из-за вашей статьи убили моего директора! Вместо меня!
– Кто говорит? О чем речь?!
– Степан Катаев говорит. Моего директора, Костика, убили, понятно?! Из-за вашей статьи! А ведь я вас предупреждал: поосторожнее, дамочка! Тут у нас не шуткуют, у нас дела серьезные! Предупреждал? Предупреждал. А вы не послушались. И вот – Костика убили! Вместо меня! Вам бы только статью написать, свой гонорар получить да славу журналистскую слупить, а что люди из-за вас могут погибнуть, так вам по барабану, а?!
Он был пьян, Степан Катаев, Александра явственно слышала по его голосу. Но даже пьяный вряд ли бы такое сочинил…
– Объясните мне подробней! Почему из-за моей статьи, отчего вы так уверены?! И почему вы решили, что его убили вместо вас?!
– Да иди ты, гражданочка, нах!
И он отключился.
Ян смотрел на нее во все глаза.
– Янька… Тут что-то непонятное, но очень плохое произошло… Прости, иди к себе.
– Расскажешь завтра?
– Обязательно, – рассеянно пообещала она.
Александра вышла на балкон, пытаясь совладать с непомерно бьющимся сердцем. Катаев, он сказал ей, что ПО ЕЕ ВИНЕ убили человека?! Из-за ее статьи?!
Она еще с полчаса смотрела на тихо мерцающее под звездами море, перебирая в уме фразы из своей статьи, пытаясь примерить к ним столь страшное обвинение… Затем, очнувшись, бросилась вниз, в интернет-кафе. Но, к ее удивлению и досаде, по ночам оно не работало!
Поколебавшись, она набрала свой домашний номер. Алеша спит, без сомнения, – но делать нечего, ситуация требовала немедленного разрешения.
Услышав его сонный голос, она попросила его сначала поплескать холодной водички в лицо, чтобы проснулся хорошенько, но Алеша заявил, что он привычный и слушает ее внимательно.
– Мне надо срочно вернуться в Москву, Алеш! Тут Интернет по ночам не работает, а мне нужен срочно билет, – ты можешь посмотреть в Интернете?
– Да объясни же, что случилось, Саш!
Александра объяснила в двух предложениях. Собственно, даже если бы ей захотелось приложить все свое красноречие, все равно больше двух предложений она не наскребла бы: вышла ее статья – и в тот же день убили директора ассоциации, деятельность которой служила ей для статьи примером. Хотя нет, у нее имелось третье предложение, с жирным многоточием в конце: директора убили вместо президента… Так, во всяком случае, он заявил.