Черное кружево, алый закат
Шрифт:
Степан решительно направился к Кире, вырвал у нее мышку и пощелкал…
Нет, это были окошки Интернета.
– Не смейте смотреть мою почту! – прошипела Кира.
Она ему упорно «выкала» с той самой ночи, когда они оказались в постели и сначала перешли на «ты», а потом она демонстративно вернулась к «вы».
– Да нужна мне твоя почта! – фыркнул он, глядя на окошко, на котором обнаружился курс английского.
– Учишь, что ли? – немного удивился он.
– А вам чего?
– Ничего. Хорошее дело… Пойдем, я тебе объясню, что такое футбол, – с повышенной задушевностью предложил он.
Компания
– Да я знаю!
– Ничего ты не знаешь! Ты, как все бабы, думаешь, что там просто мяч гоняют тупые мужики, – сила есть, ума не надо, так? А на самом деле это очень умная игра, очень!
– Да ну? – недоверчиво произнесла она.
– Точно говорю. Пойдем.
Кира проследовала за Степаном и села рядом с ним на синий диван.
– Эта игра – почти как шахматы! Где каждый игрок на поле как фигура на доске, но каждый при этом и шахматист. Футбол – игра комбинаций, понимаешь? Тут надо смотреть на все поле сразу целиком, не только на мяч. Вот, вот, гляди, гляди, номер десять, – видишь, он посмотрел, кому передачу сделать? И в одно мгновение просчитал! Глянь, глянь… Опа! Почему он передал мяч одиннадцатому? Потому что у него выгодное положение по отношению к девятке, а девятка, смотри, он к воротам… Го-о-ол! – снова заорал Степан, привычно вслушиваясь в солидарные отголоски за окном.
– Хм, – сказала Кира и устроилась на диване поудобнее. – А мы болеем, значит, за тех, кто с правой стороны?
…Через полчаса она пила пиво вместе со Степаном, щелкала солеными фисташками и кричала «го-о-ол!».
За первые четыре дня работы КР – так они с Костиком сокращенно прозвали специалиста по Конкурентной Разведке – выловил уйму интересной информации. Теперь они знали, с каким политико-финансовым крылом властей связаны «Дракошка и компашка», в каких общих делах они участвовали, в каком бизнесе у них были доли. И много еще чего полезного. Но, по правде говоря, все это Степана не интересовало. Ему бы попроще и покороче: есть угроза лично для него и его ассоциации? И для Костика?
Заодно они попросили КР подкараулить странную девицу, которая так напугала директора, и разузнать о ней побольше.
На эти вопросы КР пока ответить не мог: мало времени прошло. Обещал в ближайшие дни. Что же до Костиковой «Смерти», то она пропала. Как ветром сдуло.
Костику полегчало, да и Степан расслабился. Этот КР был, по всем рекомендациям, ас в своем деле, – значит, он непременно сумеет предупредить о надвигающейся грозе!
А расслабившись, Степан вдруг вспомнил, что у него вообще-то есть любовница, которую он уже пару недель не видел, уклоняясь от встреч с ней под разными предлогами; и о том, что существует уйма разного рода посиделок и вечеринок, полезных для его бизнеса; и о том, что у него просто есть душевные мужские компашки, в которых он перестал появляться из-за всего этого спектакля с Кирой.
– Будем встречаться пореже, – сообщил он ей. – Раз в два-три дня. У меня есть масса других дел, которые я забросил, проводя все вечера с тобой.
– Я вас просила, что ли?!
– Какая муха тебя в челюсть двинула? Я ж ничего обидного не сказал! Ты меня, в натуре, не просила, мы с тобой вместе так решили, в общих интересах. Но я думаю, что видимость нашего романа не особо
– Мне, вообще-то, по фигу. Как хотите.
Степану показалось, что она обиделась, но он решительно не видел, на что ей обижаться. Игра взаимовыгодная: она делает вид, что выполнила задание крестного, Дранковского, а он получил своего человечка во вражеском тылу. К тому ж он ей подарки делает – платьишки-то недешевые, а Кирка ему при этом даже не любовница. Радовалась бы щастью!
А-а-а, вдруг догадался он: наверное, боится, что ей теперь меньше подарков перепадет! Бабы, они такие, за шмотку-цацку душу продадут! Люся, его любовница, крашеная блондинка с роскошными сиськами, тоже дулась на него за двухнедельное отсутствие, но Степан прекрасно знал, как решаются проблемы Люсиного настроения, – стоит только ее пригласить в модный бутик!
Ладно, решил он, в следующий раз надо будет Кирке купить чего-нить… Браслетик там или бусы к платьишкам.
Вечером Люся выползла из бутика с пакетами и плюхнулась на сиденье его машины, полностью ублаженная.
– Где будем ужинать? – спросила она его, чмокнув в щеку в виде благодарности за подарки.
– Где хочешь.
Степан знал, что свое прямое назначение – то есть быть его любовницей – Люся начинает осуществлять только после ужина в дорогом ресторане, где демонстрировала свои обновки. К этому Степан тоже относился философски, поскольку был фаталистом. Так устроены вещи, так устроены люди, в частности женщины. Без толку возмущаться, себе дороже.
Люся принялась размышлять вслух, в какой ресторан лучше поехать, как вдруг он ее перебил:
– Слушай, Люсь, а ты умеешь готовить рыбу под сливочно-лимонным соусом?
Она так изумилась, что даже не сразу ответила. Помолчав, она спросила с тихой угрозой:
– И кто это тебе готовит такую рыбу, а?
Рассказывать о Кире Степан не собирался. И не Люсина ревность его останавливала: их с Кирой отношения были связаны с делами, о которых никому знать не положено.
– Никто. Но хочется попробовать.
– Я не умею готовить, – надула губы она, – и ты это прекрасно знаешь!
– А по книжке, Люсь? Ведь можно по книжке?
– У меня нет кулинарных книжек!
– Поедем, купим! Или в Интернете найдем рецепт!
– Степ, ты с ума сошел?
– Нет. Я хочу рыбу под сливочно-лимонным соусом! И ты мне сегодня приготовишь, по рецепту!
Весь вечер Люся демонстрировала, что оскорблена в лучших чувствах, вздыхала и возмущалась, но стряпала, поглядывая в рецепт, скачанный в Интернете. Степан тихонько усмехался, с некоторым садистским удовольствием слушая ее стенания.
Наконец они уселись за стол.
– Поехали! – поднялся он через минуту, отодвинув от себя тарелку.
– Куда?!
– В ресторан. Ты в который хотела?
– А рыба под сливочно-лимонным… Я весь вечер готовила, а ты даже не попробовал!
У Люси от обиды слезы показались на глазах. Она их аккуратно смахнула пальчиками, боясь, что тушь потечет.
– Я попробовал, Люсечка. Именно поэтому мы едем в ресторан!
– Ты что… намекаешь, что это невкусно?!
– Ну что ты, я вовсе не намекаю, что это невкусно!.. Это просто несъедобно, дорогая. Иди одеваться.