Черное кружево, алый закат
Шрифт:
Алексей взял ее в руки. Ничего особенного, пересказ старинных легенд и экскурс в классику литературы и кино, связанную с темой.
Оставив книжку в покое, он осмотрелся. Неисследованными оставались еще шкаф и комод. Детектив направился к последнему.
Первый ящик: нижнее белье – трусики, лифчики, пижамы.
Второй ящик, побольше: маечки, кофточки, блузочки, свитерочки, платочки-шарфики.
Третий ящик, самый нижний и объемистый: постельное белье.
В каждом из них он аккуратно прощупывал дно, но никаких секретов не обнаружил и двинулся к двустворчатому шкафу.
Он
Алексей присел на корточки, отвел юбки-брюки… Коробки! Внизу, у задней стенки шкафа и скрытые одеждой, стояли две большие картонные коробки из-под сигарет – такие легко выпросить или купить по дешевке в табачной лавке, – и детектив выволок их наружу. Поставил на диван, быстро открыл одну за другой…
Вот оно! Черное платье с пепельными кружевами, маска, перчатки-митенки по локоть, веер, черная прозрачная накидка – видимо, на голову, – высокие ботинки… Все это ничуть не похоже на студенческую вечеринку-маскарад, где из пары старых простыней сооружается любой наряд, выкрашенный в нужный цвет с помощью чернил. Нет, здесь все было добротным, настоящим!
Алексей расправил платье, и что-то вдруг выпало из его складок. Он наклонился.
Это был шприц.
Детектив осторожно опустил его в специальный пакетик, который достал из своего «профессионального портфеля» – с ним он никогда не расставался. Разложил рядом с платьем прочие аксессуары, навел объектив… И вдруг его внимание привлекло пятно на пепельных кружевах. Довольно большое, размазанное пятно, очень напоминавшее засохшую кровь.
Он извлек из портфеля ножницы и вновь склонился над платьем. Лаборатории хватит и маленького, почти микроскопического кусочка, чтобы определить, кровь ли это… Он аккуратно отрезал полсантиметра кружев – авось Кира не заметит, – отправил и их в отдельный пакетик.
Еще минут десять он потратил на то, чтобы, подсвечивая себе маленьким фонариком, тщательно изучить костюм Киры, затем ее мужа – он находился во второй коробке – в поисках других пятен… Но ничего не нашел. Забрать костюмы с собой, с тем чтобы передать их в лабораторию, он все же не рискнул. Кира, с ее неуравновешенным, переменчивым характером, могла накатать на него телегу за незаконное проникновение в жилище и изъятие вещей, а рисковать своей лицензией детектив не хотел. В конце концов, у него есть шприц и кусочек кружев – уже немало!
Алексей посмотрел на часы: два часа тридцать девять минут, как он находится в чужой квартире! Пора и честь знать.
Он вернул костюмы в коробки, коробки в гардероб, осмотрелся: все ли на своих местах?
Сочтя, что свою задачу он выполнил безукоризненно – если вынести за скобки нарушение закона о неприкосновенности жилища, разумеется, – детектив вышел в прихожую, снял с вешалки свою легкую куртку… И только тут заметил небольшой портфельчик, женский, под змеиную кожу, на длинном ремне. Надо полагать, рабочий портфель Киры… который она по понятным
Он взял его в руки – благо перчатки еще не снял, – вернулся снова к дивану, раскрыл и, тщательно запоминая расположение вещей в нем, извлек содержимое. Всякие женские штучки: помада, щетка для волос, пудреница и прочее… Три леденца, пачка жвачек, упаковка таблеток с кофеином – она страдает пониженным давлением? И, наконец, картонная папка формата А4.
Алексей с некоторым биением сердца подержал ее в руках. Будучи «горничной», Кира не должна была носить в ней рабочие документы, коль скоро ими никак не занималась… Он раскрыл папку.
Батюшки, это был он, Кис! Три наброска карандашом, довольно карикатурных – но все его основные черты она схватила! И жесткие, непокорные волосы, и твердый абрис подбородка, и настороженный, недоверчивый взгляд… При этом выглядел детектив изрядной сволочью – из тех, что отравляют людям жизнь! Кис улыбнулся. Ай да Кира, браво!
Он посмотрел остальные наброски. Дракошка, Костик, Степан…
Портретов Степана было штук десять, тогда как остальным перепало по два-три, – удостоился чести! Они тоже запечатлели долю иронии, карикатурности: она все схватила, эта Кира, – и лишний жирок на боках и на брюшке, и его пьяные позы, и его устремленный в телевизор взгляд (наверняка футбол показывали!), и даже пиво с орешками, и его какое-то необычное, растроганное выражение лица, и…
Она все схватила, да! Однако в набросках Степы ощущалась какая-то… хм… дружественость, что ли… Чего не скажешь о ее зарисовочках детектива, Дракошки, Костика.
Может, зря он ее подозревает? И между ними действительно дружба, просто дружба, ничего, кроме дружбы?!
Ну да, скептически усмехнулся этой мысли детектив. А наврала она про Дракошку тоже из чувства дружбы? И ее готичная подружка тоже из лучших побуждений попадалась Костику на пути?!
Он сложил все на место, строго соблюдая порядок, в котором извлекал содержимое портфельчика. Затем отправил его на место и покинул квартиру так же тихо, как в нее и вошел.
В машине, сняв перчатки, он включил радио и впервые за последние дни почувствовал, как его отпустило напряжение. Сегодня у него получился отличный улов, а завтра…
Завтра он ждал вестей от Александры, от Тамары и, разумеется, из лаборатории, в которую он отвезет свои находки к восьми утра. Лаборатория была частная, дорогая и качественная. Кис с ней дружил и платил исправно – что дружбе способствовало, – и не без оснований рассчитывал, что его экспертизы будут проведены незамедлительно.
Завтра!
Уже далеко за полночь, в кровати, он вдруг подумал, что не позвонил вечером теще, чтобы справиться о детях. Ничего в этом страшного, в общем-то, не было: они разговаривали днем, все было в порядке. И вряд ли что-то изменилось до вечера – иначе бы ему сообщили. Как известно, самые хорошие новости – это их отсутствие!
И Саше он не позвонил. Они говорили утром, и, хотя традиция вечернего обязательного звонка уже успела сложиться с отъезда жены, сегодня он ей изменил. Традиции, конечно, не жене.