Черное молоко

Сигарев Василий Владимирович

МЕЛКИЙ. Не помню.

ЛЕВЧИК. Ну, ты, Мелкий, вообще, кукушки лишилась. Кошмар. Тебя в психушку надо будет показать. У тебя-то и базар какой-то стал. Нездоровый.

МЕЛКИЙ. Нормальный.

ЛЕВЧИК. Ну, мне-то лучше видно. Короче, приедем, лечить тебя поведу. В «Три пескаря». Пойдешь? Оттопыримся там. Да утра, на фиг. Там хоть людей посмотришь.

МЕЛКИЙ. А здесь?

ЛЕВЧИК. Чё ты там?.

МЕЛКИЙ.

Я ей сказала, что жизнь поменять никогда не поздно.

ЛЕВЧИК (не понимая). Кому? Всё, Мелкий, кончай гонять. Страшно уже с тобой рядом. Давай лучше о возвышенном поговорим. Знаешь, сколько у нас щас с тобой бабок?

МЕЛКИЙ. Нет.

ЛЕВЧИК. Догадайся с трех раз.

МЕЛКИЙ. Не знаю.

ЛЕВЧИК. Ну, назови примерно. Чё трудно, что ли?

МЕЛКИЙ. Сто рублей.

ЛЕВЧИК. Да иди ты…. Достала уже. (Идет по залу). Семь штук баксов у нас. Рада?

МЕЛКИЙ. Рада.

ЛЕВЧИК. Вот так вот. И еще сделаем. Кучу. Две кучи. Десять, на фиг.

МЕЛКИЙ. Зачем?

ЛЕВЧИК. Чё?

МЕЛКИЙ. Зачем?

ЛЕВЧИК (остановился). Ты чё подоставать меня решила или чё?

МЕЛКИЙ. Нет.

ЛЕВЧИК. Ну, всё тогда. Сиди и помалкивай.

МЕЛКИЙ. Ладно.

ЛЕВЧИК. Чё ладно-то? Чё ты наезжаешь-то, я не понял?

МЕЛКИЙ. Я не…

ЛЕВЧИК (передразнивает). Я не…. А я да. Чё тебе не нравится-то, скажи? Что я как попа ездил по всем этим дырам, пока ты тут…

МЕЛКИЙ. Не кричи — разбудишь.

ЛЕВЧИК. Не кричу. Не разбужу. Пальцы только передо мной гнуть не надо, пожалуйста. Я тоже умею. Так загну, что останешься здесь на фиг. А то сидит, блин, ни чё её не интересует. Чупик не хочет. Курить не хочет. А чё ты хочешь, скажи? Жопу тебе показать, а?

МЕЛКИЙ. Иди ты.

ЛЕВЧИК (заулыбался). Во. Вот теперь узнаю тебя. Ну-ка давай про Эрмитаж теперь чё-нибудь сбатцай.

МЕЛКИЙ (тоже улыбается, но пытается скрыть это. Держит зубами нижнюю губу). Ну, Эрмитаж…

ЛЕВЧИК (вдруг заржал). Ой, блин, Мелкий…. Ой, блин…. Ты не представляешь, какая у тебя рожа щас была! Как кирпич рожа! (Согнулся пополам.)

МЕЛКИЙ. Да иди ты…

ЛЕВЧИК. Рожа — как кирпич. (Ржет.)

МЕЛКИЙ.

Отстань.

Пауза.

ЛЕВЧИК (перестал смеяться). Чупик-то будешь?

МЕЛКИЙ. Ну, давай.

ЛЕВЧИК. Апельсиновый?

МЕЛКИЙ. Любой.

ЛЕВЧИК. Давай апельсиновый.

МЕЛКИЙ. Давай.

ЛЕВЧИК (достал «чупик», развернул). А эта-то…тетка-то душевная, у которой ты жила, тостер у нас брала?

МЕЛКИЙ. Брала.

ЛЕВЧИК. И чё?

МЕЛКИЙ. Стоит у нее.

ЛЕВЧИК. Просто, что ли?

МЕЛКИЙ. Ну.

ЛЕВЧИК. Нормально.

МЕЛКИЙ. Она думала, что в нем хлеб пекут. Насовала туда теста, а у него спирали сгорели.

ЛЕВЧИК. Аборигены, ё-моё. Поскорей бы уж домой. (Посмотрел на часы). На почтово-багажном поедим до Челябинска. А там, на фиг, купе отдельное возьмем. В гробу я видел этот плацкарт. В печенках уже сидит. Рожи, рожи, рожи. Одни рожи кругом. Одна другой дебильнее. На чупик-то. (Дал ей чупа-чупс.)

Мелкий взяла. Держит его в руке. Левчик смотрит на коляску.

Чё ты мне не сказала-то, что коляску купить надо? Это же вообще стрем какой-то. Позориться щас с ней в поезде. Танк какой-то. В таких бомжи бутылки возят. Откуда она вообще?

МЕЛКИЙ. Тетя Паша у кого-то попросила.

ЛЕВЧИК. Там сифилис, наверно, в ней живет.

МЕЛКИЙ. Мы мыли.

ЛЕВЧИК. Чё толку-то. Ладно. Где-нибудь, где дольше стоять будем, вылезу, попробую купить.

МЕЛКИЙ. Лева…

ЛЕВЧИК. Чё?

МЕЛКИЙ. Я, наверно…

В это время начинает плакать ребенок. Левчик подходит к коляске.

ЛЕВЧИК. Чё делать-то?

МЕЛКИЙ. Покачай.

ЛЕВЧИК. А петь не надо?

МЕЛКИЙ. Нет.

Левчик качает. Ребенок перестает плакать.

ЛЕВЧИК. Всё?

МЕЛКИЙ. Наверно.

ЛЕВЧИК (оставляет коляску, идет к Мелкому). Чё ты там говорила-то, я не понял?

Мелкий не отвечает. Смотрит в пол.