Черное на черном

Андрижески Дж. С.

– Чтобы дать тебе ещё одну причину насмехаться надо мной, брат?
– сказал дядя Чарльз.
– Нет уж, спасибо. Мне больше нравится думать, что я сам по себе даю тебе достаточно поводов для веселья...

Заметив, что я смотрю на него с той стороны костра, он подмигнул мне, слабо улыбаясь и поднося бутылку с алкоголем к губам. Он отпил большой глоток, затем передал бутылку маминой тёте. Одна из маминых кузин удобно устроилась у него между ног, положив голову на его бедро. Тогда я не думала об этом, но сейчас, в своём воспоминании я ясно видела

её руку, поглаживавшую его икру под широкими штанами.

Мой папа снова расхохотался.

– Какая тебе разница? Вероятно, ты и это сумеешь обратить в свою выгоду...
– он взглянул на меня, заметив, что я наблюдаю.
– И прекрати развращать моих дочерей. Я уже вижу, что ты потихоньку начинаешь промывать им мозги.

– Не обеим, - дядя Чарльз ещё шире улыбнулся мне, снова подмигивая, в этот раз заговорщически.
– Только одной из них, вероятно. Особенно огненной, если я не ошибаюсь...

– Оставь мою Мири в покое...
– пожурил его мой папа, но голос все ещё звучал почти шутя.
– Она может и не жить под твоей счастливой звездой, брат. Я бы хотел, чтобы она дожила до старости, если ты думаешь о том же...

– Она доживёт, - сказал дядя Чарльз, все ещё не отводя своих зелёных глаз от меня.
– Это единственное, что я совершенно точно могу обещать тебе, брат... ничто не убьёт мою маленькую Мири. Я этого не допущу.

– Фаустус, - пробормотала я.

Звук собственного голоса выдернул меня из этого фильма прошлого.

Я вновь сфокусировалась на этих прекрасных, наполненных светом глазах, видя их сейчас, в настоящем, под резким белым светом вместо желтовато-оранжевого света пламени. Безупречного нефритового цвета молодой листвы, сейчас они оставались такими же изумительными, какими я помнила их с детства.

Понимание омыло меня, поднимая волну тошноты в животе.

– Фаустус на латыни значит «удача», - произнесла я.

Его улыбка вернулась, в этот раз более натужная, но он ничего не сказал.

Он даже не кивнул, чтобы подтвердить мои слова.

Я видела, как его выражение становится серьёзным, пока он продолжал наблюдать за моим лицом. Я буквально чувствовала, как он хочет, чтобы я сложила частицы воедино, чтобы все предстало цельной картиной. Я чувствовала, как он хочет, чтобы я это приняла.

Приняла его, возможно.

– Ты - Счастливчик, - сказала я.
– Ты Счастливчик Люцифер.

Я едва не задохнулась от этих слов.

Глава 15. Дядя

– Давай пройдём куда-нибудь, где мы сможем поговорить, - сказал он, вновь сжимая мои руки. Он взглянул на Ника и Энджел - не совсем равнодушно, но определённо с некоторым пренебрежением.
– ... Наедине, - добавил он тише, на мгновение прислонившись своим лбом к моему.
– Потом ты

можешь решить, что скажешь своим друзьям, но я думаю, что сначала мы должны поговорить наедине, Мириам.

Я кивнула, чувствуя, как эта теснота в груди усиливается.

Я неохотно взглянула на Энджел и Ника, затем на стоявших там четверых видящих, чьи лица все ещё не несли никакого выражения. На красноглазого я смотрела дольше всего.

– Они будут в полной безопасности, - заверил меня дядя Чарльз.

Я снова взглянула на него, слегка хмурясь и стискивая зубы.

– Что насчёт Блэка?
– сказала я.

На лице дяди Чарльза отразилось веселье, но он быстро стер его, когда я не улыбнулась в ответ.

– С ним тоже все будет в порядке, Мири.

– Он ранен. Тяжело ранен. Благодаря тебе.

– Не так тяжело, как ты можешь подумать. Мои люди о нем позаботятся...
– его слова оборвались, как будто он прислушался к какому-то отдалённому звуку. После слишком долгой паузы он посмотрел на меня.
– Он оказывает сопротивление моим людям. Возможно, тебе придётся с ним поговорить, Мири.

Не дожидаясь, я полностью высвободилась из его объятий.

Я обошла тыльную часть неровного каменного пьедестала Крылатой Победы, направляясь к Блэку. Когда я завернула за угол основания, я нашла его пытающимся подняться на ноги и отпихивающим видящих, которые пытались его коснуться.

– Прекратите!
– рявкнула я.

Я сказала это без единой мысли.

Я даже не знала точно, к кому обращалась.

К счастью, сработало на всех них. Они застыли, уставившись на меня.

Посмотрев Блэку в глаза, когда он поднял взгляд, я подавила очередную волну эмоций, ударившую по мне и стирающую любую надежду на спокойствие. Я знала, что встреча с дядей Чарльзом уже выбила меня из колеи, но мне все равно пришлось бороться за сохранение равновесия, когда золотые глаза Блэка встретились с моими.

Я даже не могла облечь эти чувства в слова - больше не могла.

Я едва замечала других видящих, настороженно смотрящих на меня возле Блэка.

– Позволь им помочь тебе, - рявкнула я на него.
– Позволь им помочь тебе, черт бы тебя драл. Они не станут причинять тебе вред. Дядя Чарльз...
– я запнулась на его имени.
– ...Он тебе не навредит.

– Не ходи с ним, Мири!
– сказал Блэк.
– Только не в одиночку.

Когда я уставилась на него, меня поразило, что мы раздаём друг другу приказы.

Более того, они ощущались как настоящие приказы. В смысле, я действительно не ставила под сомнение его право просить меня об этом, как не сомневалась и в своём праве говорить ему, что делать.

Кивнув, я встретилась с его взглядом и нахмурилась, видя кровь, просачивавшуюся через рубашку и повязку из ремня. Когда я в этот раз поймала его взгляд, эмоция вновь ошеломила меня.

– Ты засранец, - сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Ты грёбаный засранец, и я больше никогда не стану тебе доверять...