Чёрное Небо Синего Солнца

Гетто Виктория

— Если перевести его с аборигенного, будет просто — Северный Остров. Ну, как вы видите, это не совсем он. Присаживайтесь, пожалуйста.

Она, стесняясь нелепой, на её взгляд, одежды, осторожно пристраивается к краешку стола. Мои девчонки смотрят на неё, тихонько переговариваясь между собой.

— Как я вижу, встречаться за столом становится уже некоей традицией?

Браво! Какая быстрая адаптация! А я ещё опасался футуршока у предков. Нервы у них куда крепче, чем у моих современников!

— Кофе? Чай? Чего-нибудь посущественней?

В

зале воцаряется тишина, все смотрят на нас. Кое-кто из новеньких напрягся, ожидая непонятно чего. Княгиня осматривается, совершенно не стесняясь моих девушек.

— Да, господин Торвальд, интересно тут у вас.

Сразу берёт быка за рога, пока сервис робот тащит с раздачи полный поднос блюд — княгиня явно голодна, и плюшки с булочкой для неё на один зуб:

— Как я понимаю, именно вам я и мои соотечественники обязаны жизнью?

Она незаметно приподнимает громкость вопроса, и в наступившей внезапно тишине чётко слышен мой ответ:

— Можно считать и так. Вообще то — Живой- должен был утонуть со всеми пассажирами и командой. Но сейчас он находится на берегу Галаты, и все живы. Ну а вам особенно либо повезло, либо наоборот. Всё зависит от точки зрения. С какой взглянуть. Прошу.

Я обвожу рукой уже накрытый столик. Дама смотрит на Лиэй, не торопясь приступать к еде, хотя и голодна.

— Девочка, рада тебя видеть.

Я улавливаю исходящее от неё тёплое чувство. Получается, что ошибки нет. Бросаю взгляд в сторону, а вот и тот кто мне нужен! В зале вводят очередного новичка, и делает это непосредственно господин Романов. Он бережно поддерживает за локоть подростка лет четырнадцати. Забыл сказать, что все помощники переодеты в стерильные костюмы стандартного хирургического зеленоватого цвета и их лица спрятаны за маской. Едва бывший царь определяет паренька к столу, я машу ему рукой и громко произношу:

— Вы не моли бы подойти к нам, Николай Александрович?

Тот бросает на меня взгляд из-под маски, закрывающей нижнюю половину лица, но всё же подходит. Я спрашиваю его нарочито демонстративно, хотя кластер уже давно доложил ход дела в режиме реального времени:

— Много ещё, Николай Александрович?

Он секунду прикидывает:

— Осталось около двадцати человек. Пятеро ещё не встали, доктор Йола говорит, что у них внутренние осложнения и возможно понадобится капсула.

Киваю.

— Разумеется, Николай Александрович, и спасибо вам и вашему семейству за помощь. Мои люди проработали всю ночь, вы и сами видели. Поэтому ваша помощь неоценима.

Тот машинально кивает:

— Долг государя — заботиться о подданных…

Шаховская роняет ложку, не верящим голосом переспрашивает:

— Г-государя?!

Экс-монарх смотрит на неё, потом с некоторой досадой выдаёт:

— Я просто помогаю людям. Как моя жена и дети. А здесь государь — господин Торвальд.

Разворачивается, уходит. Екатерина Петровна смотрит ему вслед, потом на меня, облегчённо вздыхает:

— Ух… Я уже невесть что подумала…

Короткая пауза, в которой ложка

с пищей отправляется в рот и пережёвывается, затем следует вопрос:

— Что с нами будет дальше?

Следую одесской манере ведения разговора и отвечаю вопросом:

— А что вы собирались делать в эмиграции?

Дама опять прожёвывает следующую порцию, и лицо у неё становится грустным:

— Не знаю. Для начала я мечтала вырваться. Спастись. А дальше — хоть трава не расти.

— Именно. А что вы умеете?

Она опять задумывается, потом нехотя говорит:

— Я умею говорить на английском, французском, немецком языках. Могу преподавать некоторые науки, хорошие манеры, и… Пожалуй, всё.

— Вот видите. Как думаете, много у вас шансов устроиться там?

Где — там-, понятно без пояснений. Она умолкает, задумчиво крутя ложкой в борще.

— Не переживайте вы так. Вы же остались живы, а не утонули и не замёрзли насмерть. И… Вам предоставился шанс найти своё место. Хотите остаться здесь?

— Здесь?! У вас?

Улыбаюсь:

— А почему нет? Вы видите, что тут практически одна молодёжь. И если с ними будет кто-то постарше, кто сможет научить, подать пример, в конце концов, выслушать и дать совет, разве это плохо?

Екатерина Павловна смотрит на меня с подозрением, потом украдкой смахивает выступившую слезу на левом глазу:

— Простите… Отвыкла…

— Не волнуйтесь вы так, пожалуйста. Жильё мы вам дадим, а позже сами выберете себе занятие по душе. Ещё почувствуете вкус жизни. Мои девочки… Они… Словом, каждая хлебнула столько, что иной взрослый человек не видел за всю свою жизнь. И если вы им хотя бы просто посочувствуете, им будет легче.

— Я согласна.

Коротко, не раздумывая. Сразу. Я улыбаюсь:

— Спасибо. Вы не пожалеете.

Смотрю на дочку, та ловит мой взгляд, состраивает вопросительную гримаску:

— Что, папа?

— Когда Екатерина Петровна закончит, отведи её к Йоле, пусть закачает курс адаптации, восстановит организм до оптимума, а потом определи на жительство.

— А специализация?

— Психология.

Лиэй кивает в знак согласия, пересаживается к даме. Да, досталось и благородной аристократке. На свои года она точно не выглядит. Куда старше… Тем временем, все новички в столовой, и можно начинать. Я встаю, прохожу к импровизированной трибуне, командую кластеру включить микрофон. Дождавшись, пока все сосредоточат свои взгляды на мне, начинаю речь:

— Доброе утро, дамы и господа. Я — Лекс Торвальд, вождь Клана Айсара Такэ, на территории которого вы находитесь.

…Мой голос доносится до самых дальних уголков зала. Поэтому меня слышат все…

— Всех вас спасли после того, как эсминец — Живой- начал тонуть. Кого-то смыло волной за борт, кто-то из вас замерзал на обледеневшей палубе, но все вы должны были умереть. В данный момент вы излечены, накормлены, обогреты и здоровы. За оказание помощи я ничего у вас не прошу и не требую. Но у меня есть предложение ко всем вам.