Черное сердце
Шрифт:
– О чем ты?..
– И, кроме того, я познакомилась с Тисой.
Трейси остолбенел. Тиса. Лорин познакомилась с Тисой. Произошло невообразимое. Каким образом?
– Ну, и как она? – только и спросил Трейси.
– Прекрасно.
Что промелькнуло в его глазах? Неужели он по-прежнему любит Тису? Она приходила к нему во снах, это Лорин знала наверняка, потому что сама слышала, как он называл это имя, была тому свидетелем.
– Она под арестом, за то, что сделала. Последняя пленница той войны. По-моему, ей крупно повезло, что она вообще
Трейси все понял и вздрогнул, словно коснувшись оголенного провода:
– Монах? Ты встречалась с Монахом? Но как?
– Все устроил он. И отвез меня к Тисе: она любит балет, но ей не позволено бывать в общественных местах, в том числе и в театре. Максимум, что он мог сделать для нее, – привезти меня.
– Но, Лорин...
– Слушай меня внимательно, Трейси, – в голосе ее появились повелительные нотки. – Тиса – его дочь. Она рассказала ему, что ты для нее сделал, как ты спас ей жизнь. Он перед тобой в долгу. Он...
– Тиса – дочь Монаха? – Трейси ошалело смотрел на нее и вдруг расхохотался.
Лорин нахмурилась:
– Не вижу в этом ничего смешного.
Трейси смахнул с глаз слезы и вздохнул:
– Нет, конечно нет. Я просто подумал о Макоумере, – и снова захохотал.
– Я не понимаю... Трейси взял ее руку в свою:
– Там, в Бан Me Туоте, у Макоумера был роман с Тисой, он влюбился в нее по уши.
– Я знаю, – спокойно сказала Лорин. – Так же, как и то, что она любила тебя. – Взгляд Лорин стал жестким. – По-моему, она все еще тебя любит, – и замолчала, с замиранием сердца ожидая ответа на тот безмолвный вопрос, который ей сейчас предстояло задать вслух: для тебя это имеет значение?
– Лорин, – тихо проговорил Трейси, – это было в другой жизни. У меня нет ни малейшего желания возвращаться к той жизни, которую я вел в Бан Me Туоте. Даже к отдельным ее фрагментам. Включая Тису, – он почувствовал как напряжение последних минут отпускает его, словно после глубокого погружения под воду в легкие снова попал свежий, чистый воздух. – Но я по-прежнему поминаю ее, я надеялся, что у нее все в порядке. Когда-то она имела для меня большое значение. Она была единственным живым существом в той мясорубке, через которую мне пришлось пройти. Это ты можешь понять?
– Она понравилась мне, – ушла от прямого ответа Лорин.
– Ты знаешь, как я к тебе отношусь, отлично знаешь... С того самого момента, когда мы целовались под фонарем. И, между прочим, это ты всегда бросала меня, а не наоборот.
– Знаю, – прошептала она, – но после того, что с нами обоими произошло, я хочу, чтобы ты сказал это еще раз. Я должна быть уверена, что хотя бы одно в моей жизни осталось неизменным.
– А теперь выкладывай, почему ты решила поехать со мной на встречу?
Она посмотрела на него, глаза ее сверкнули. Лорин снова начала бить дрожь.
– Это связано с Макоумером, так ведь? – еле слышно прошептала она. – Макоумер твой враг.
– Это
– Сама додумалась. Но информация, которую он мне дал, касается Макоумера, и...
Трейси с силой притянул ее к себе, лицо его застыло:
– Что ты знаешь о Макоумере?
– Все, – ответила она. – Я вообще теперь все знаю.
Разыскивая Киеу, Эллиот Макоумер обнаружил кровь Джой.
На втором этаже огромного дома было темно и очень тихо. Эллиот уже собрался позвать кого-нибудь, но что-то удержало его от громкого возгласа. Он обошел все комнаты первого этажа: лишь следы пребывания в них Киеу и Джой. Эллиот расстроился, создавалось впечатление, что отец здесь больше не появляется.
Поднявшись наверх, он первым делом направился в комнату Киеу. Дверь оказалась чуть приоткрытой, и он с порога видел, что там темно. Эллиот протянул руку и легонько толкнул дверь. Она беззвучно отворилась.
Убогое ложе Киеу на полу, его письменный стол, знакомая мебель. Все на своих местах. Однако постельное белье отсутствовало, а соломенный тюфяк был весь в каких-то темных пятнах.
Эллиот вдруг почувствовал, что его охватывает необъяснимый страх. Никаких причин для этого не было, но горло его болезненно сжалось. Сердце колотилось, как бешеное, казалось, от его ударов сотрясается все тело.
Он поспешно вышел, липкие от пота пальцы оставили темные следы на дверном косяке. Пройдя через холл, он заглянул в ванную и отправился в свою комнату, точнее, в комнату, где когда-то жил. Ничего. Только тишина и тени.
С каждой секундой беспокойство его росло. Эллиот прошел по коридору в дальнюю часть дома и открыл дверь в спальню отца и Джой. Он стоял на пороге, чуть наклонив голову, и напряженно вглядывался в темноту. Он так ни разу не окликнул Киеу, имя это, словно кость, застряло у него в горле.
Эллиот вошел в спальню, и его вдруг охватил такой приступ страха, что он судорожно нащупал на стене выключатель и зажег свет.
И в то же мгновение увидел кровь Джой.
Стена напротив постели вся была забрызгана темными пятнами, которые растекались по ней, словно краски на картине абстракциониста. Эллиот не мог бы сказать, почему он сразу же догадался, что эти пятна – кровь Джой... Но он догадался.
Дыхание его участилось, Эллиот с трудом отвел взгляд от стены. Огромная кровать была разобрана: ее приготовили ко сну, но все свидетельствовало о том, что на ней так никто и не лежал. Один из ящиков рабочего стола отца полуоткрыт. Эстамп на стене почему-то висел криво. Эллиот подошел к столу и взял носовой платок, лежавший на краю приоткрытого ящика. Он аккуратно сложил его и засунул внутрь, к стопке таких же льняных квадратиков.
И в этот момент пальцы его коснулись листов бумаги, которые Джой так и не удалось запихнуть в тайник. Эллиот некоторое время недоуменно смотрел на пожелтевшие страницы, потом извлек их из ящика, развернул и начал читать.