Черное сердце
Шрифт:
Совсем необязательно так сразу,
качаю головой. — И лучше не лезь к дамочкам из федерального агентства. Арестуют еще.
Улыбка Баррона становится еще шире:
Обожаю наручники.
Стонаю. — Да, у тебя серьезные проблемы.
Ничего такого, что не могла бы исправить ночь с пылкой представительницей правосудия.
Разглядываю облака сквозь прозрачную крышу. Кажется, одно из них похоже на базуку.
Как думаешь, папа солгал маме насчет второго поддельного бриллианта? Или это мама обманула нас?
Тебя,
отвечает
его губы кривятся в улыбке.
Ага,
вздыхаю я. — Все равно, куда ни кинь — всюду клин.
Баррон кивает. Его нога еще сильнее выжимает педаль газа, он выезжает в скоростной ряд. Я не возражаю. По крайней мере, ему есть куда торопиться.
Баррон высаживает меня перед школой. Выхожу из машины и потягиваюсь. Потом неторопливо зеваю. Только начинает смеркаться. Последние лучи солнца еще сияют над горизонтом; кажется, что все дома вокруг объяты пламенем.
Спасибо, что подвез,
говорю я.
Не за что,
в голосе брата слышится нетерпение. — Прости, но тебе пора проваливать. Позвони, когда поговоришь с мамой — но только не сегодня.
С усмешкой захлопываю дверцу машины. — Удачного свидания.
Пока-а! — Баррон машет рукой. По дороге к общежитию, оглядываюсь на парковку, ожидая увидеть проблеск фар отъезжающей машины, но «Феррари» по-прежнему стоит на месте. Только немного подался вперед. Неужели Баррон и правда ждет, пока я войду в общежитие — будто бы я ребенок, который сам в темноте до дома не доберется. Может, мне грозит какая-то опасность, о которой я даже не подозреваю? На мой взгляд, нет никаких причин, чтобы брат ждал на стоянке, когда только что ему так не терпелось уехать.
Захожу в здание, мой неутомимый разум все еще пытается сложить фрагменты головоломки. Но, пройдя по коридору и выуживая из заднего кармана джинсов ключ от комнаты, замираю на месте.
Баррон хотел, чтобы я ушел.
Бегу в гостиную, не обращая внимания на Чаявата Тервейла — тот издает протестующий вопль, когда я перепрыгиваю через провода, соединяющие игровую приставку с телевизором. Падаю на колени у окна. Осторожно выглядываю, полускрытый пыльной шторой; вижу, как из полумрака появляется какой-то человек — он подходит к машине Баррона и открывает пассажирскую дверь.
Она не в форме, но я все равно ее узнаю.
Даника.
Пурпурные кончики косичек блестят в свете фонарей. Таких высоких каблуков я у нее еще не видел — наклонившись, она даже покачивается. Непонятно зачем ей нужно оглядываться на уоллингфордское общежитие — она словно боится, что кто-то ее увидит; непонятно зачем ей понадобилось садиться в машину моего брата, непонятно почему она так одета — да вообще ничего неясно. Есть лишь одно возможное объяснение.
Парень, с которым она встречается — мой брат.
Глава восьмая
Я ни за что не скажу об этом Сэму.
Он в нашей комнате — похоже, все еще мучается похмельем, потягивает кокосовый лимонад из банки.
Здорово! — Говорит он, перекатываясь ко мне на кровати. — У тебя классный дед, ты это знаешь? Когда мы покончили с покером, он
Натянуто улыбаюсь. Все еще думаю о Данике и брате, гадая, сколько же раз у них было свидание — может, вообще до сих пор ни разу. Не могу сосредоточиться. — Ты смотрел порнушку вместе с моим дедом?
Никакую не порнушку. На снимках была и твоя бабушка.
Ну разумеется.
Костюмы просто потрясающие,
мечтательно продолжает Сэм. — Перья, маски, невероятный фон. Троны в виде полумесяца, огромные розы, с лепестками, раскрывающимися словно двери.
Так ты фон разглядывал? — Теперь я уже смеюсь по-настоящему.
Не хотел пялиться на женщин. Я ж не знал, кто из них твои родственницы! Да и дед твой рядом сидел.
Смеюсь еще громче. Мама рассказывала мне о тогдашних театрах — с закрытыми занавесями ложами, где мастера заклинаний, под благовидным предлогом просмотра представления, занимались своими делами. А потом начались облавы. На такое больше никто не отваживается. — Представляю, что было бы, если б ты оказался там. В два счета б заставил их устроить цирк зомби.
Пока неосвоенный рынок,
отвечает Сэм. Потом стучит пальцем себя по лбу. — Обо всем-то я думаю. Такой уж я.
Вид у него не слишком радостный, но, по крайней мере, не такой грустный и подавленный, как всю прошлую неделю. Если он по-прежнему думает о Данике, то уже хотя бы не зациклен на ней. Но если бы он знал о Барроне, если б только заподозрил, что парень, с которым она встречается — мой брат, все стало бы иначе.
Понимаю, что если хочу стать хорошим человеком, придется и лгать поменьше. Но порой безо лжи и полуправды не обойтись — пока сам окружающий мир не сделался честным.
Если Лила встретит другого, надеюсь, все будут меня обманывать.
Просыпаюсь от того, что вибрация будильника, поставленного на телефоне, отдается в моем черепе. Зевая, бросаю взгляд на Сэма. Он пока еще спит, одеяло почти свалилось на пол. Тихо встаю, подхватываю одежду и крадусь в ванную.
Я специально поставил будильник на вибрацию, чтобы найти Данику еще до того, как Сэм проснется и обнаружит разные мелочи — ну, вроде того, что я ору на его бывшую подружку. До того, пока Даника успеет снова встретиться с моим никчемным братцем. До того, как сложившаяся ситуация станет еще хуже.
Принимаю душ и бреюсь — так быстро, что режу щеку вдоль линии подбородка. Смываю кровь, брызгаю на лицо одеколоном — он щиплется — и спешу в столовую.
Сегодня я рано, что случается нечасто. Чтобы отметить это дело беру себе две чашки черного кофе и тост с жареным беконом. Подумываю было о третьей чашке, как тут появляется Даника.
Ее волосы забраны под деревянный ободок, на ней коричневые колготки в елочку и тяжелые кожаные ботинки. Выглядит она как обычно, но меня это почему-то удивляет. Мое представление о ней полностью изменилось. Она вот уже несколько дней — а может, и недель — тайно встречается с моим братом. Теперь мне вдруг стало ясно все, что она говорила, все ее неожиданные вопросы. Но ответ изрядно пошатнул мой мир.