Чёрное сердце
Шрифт:
Марек легко уклонялся от моих выпадов, однако месяц усердных тренировок не прошел даром – я почти задела его, но он ловко уходил, каждый раз оказываясь за моей спиной. Тем не менее, я удосужилась краткой похвалы.
– Неплохо.
– Я старалась, – серьезно ответила я, снова атакуя Марека. В этот раз он отразил удар – сталь звякнула, и мой клинок начал соскальзывать, отклоняясь назад. У меня не было достаточно сил, чтобы сдерживать напор Марека, и я попятилась к стене.
Воспользовавшись выгодным положением, мой противник повернулся вокруг
Зашипев, я отпрянула назад, зажимая рукой рану. Кровь засочилась сквозь пальцы, пачкая белую блузу и пол под моими ногами. Марек растерянно замер, недоуменно посмотрел на собственный меч, испачканный в крови, будто бы не верил, что это он только что ранил меня.
– Стела! Боги, Марек, разве нельзя аккуратнее?
Лорд Грегори подбежал ко мне, бесцеремонно схватил за руку, вынуждая показать порез. Глубокий и длинный, он тянулся от запястья до локтя, а крови становилось все больше.
– Дайте мне посмотреть, – Кева оттеснила преподавателя и осторожно взяла меня за руку. – Крови много, но ничего серьезного. Я тебя вылечу.
Крепко сжимая мое предплечье снизу, она занесла вторую ладонь над раной и закрыла глаза. Мягкий зеленый свет, сорвавшийся с кончиков ее пальцев, окутал мою кожу, принося тепло и спокойствие. Боль утихла, края раны начали стягиваться, и через несколько секунд на месте пореза остался розовый шрам.
– Вот и все, – Кева кивнула и чуть пошатнулась. Я вовремя ухватила ее здоровой рукой, чтобы она не упала. – Вечером посмотрю еще раз.
– Спасибо.
– Не за что. Это моя обязанность.
Я молча согласилась: это действительно входило в обязанности Кевы как члена команды, но ее слова почему-то задели меня.
– Закончим на сегодня, – оповестил всех о конце тренировки лорд Грегори. – Все по домам. Кева, проведаешь Стелу перед сном?
– Да.
– Отлично. Завтра в восемь тут же. Никому не опаздывать.
Насвистывая веселый мотив, лорд Грегори вышел из зала. Я двинулась следом, не прекращая трогать свежий шрам – не верилось, что только что на его месте зияла глубокая рана. Кева и впрямь талантливая, если смогла за считанные секунды заживить такую рану.
– Эй, Баллард!
Марек нагнал меня у дверей. Остановившись, я спокойно посмотрела на него и ждала, когда он что-нибудь скажет. Неожиданно Марек замялся, отвел взгляд, и, разглядывая собственные руки, буркнул:
– Извини за это. Я не хотел тебя поранить.
– Ничего страшного, всякое бывает. Я сама виновата, должна была уклониться.
Марек кивнул, и посторонился, пропуская меня вперед. Посчитав, что наш разговор завершен, я направилась в свой дом. На улице уже стемнело, снег кружился крупными хлопьями, завораживая взор. Против воли я внезапно остановилась и посмотрела в сторону леса Скорби. Он стоял черной нерушимой стеной, мрачный и опасный на фоне темного неба и белоснежного
Меня тянуло к нему. Неосознанно я сделала один шаг, потом второй, и испуганно остановилась, поняв, что свернула с пути. В лес Скорби ходить категорически запрещалось – это грозило исключением. И только страх вылететь с треском заставил меня развернуться и почти бегом направиться домой.
Оказавшись внутри, я с облегчением выдохнула и привалилась к стене. Ну и день, однако. Пройдя в ванную комнату, открыла кран и кинула в воду небольшой кристалл, чтобы нагреть ее. Камень тут же раскалился докрасна, а я села на бортик, стаскивая одежду. Осторожно залезла – замерзшую ступню пронзила боль от обжигающей жидкости, но я проигнорировала ее.
В горячей воде я пролежала долго, пока она не остыла. Поморщившись от холода, достала второй кристалл, активировала и потянулась за бальзамом. Некоторые из моих вещей мне помогала собрать Присцилла, именно поэтому среди них было так много разнообразных кремов и мазей, а также затесалось пара платьев, которые я вряд ли когда-нибудь надену. В Дефронии благородным леди возбранялось надевать брюки, и лишь боевые маги или Дознаватели могли позволить себе такую распущенность. Какое счастье, что скоро я стану одной из них.
Усевшись у камина с чашкой чая, я смотрела на танцующие языки пламени. Снаружи завывал ветер, в углах комнаты плясали темные тени, а поленья слабо потрескивали, плюясь искрами и нарушая тишину. В дверь негромко постучали, и, повернувшись лицом к источнику звука, я крикнула:
– Открыто!
Вошедшая Кева откинула капюшон и стряхнула снег с плаща. В темноте ее бледное лицо казалось безжизненным, а зеленые глаза сверкали. В ушах покачивались скромные серебряные сережки с невзрачными светло-розовыми камнями.
– Ты не запираешь дверь, – констатировала она. – Весьма рискованно.
– Здесь безопасно.
– Рядом с лесом Скорби не может быть безопасно, – покачала она головой, садясь рядом со мной. – Я пришла взглянуть на твою рану.
Без возражений я протянула ей руку, закатав рукав домашней блузы. Пальцы Кевы, несмотря на холод за окном, были теплыми. Она провела кончиками по шраму, оставляя еле заметное зеленое сияние, и задумчиво произнесла:
–Теперь даже шрама не останется. Но у тебя есть и другая рана. Верно? На второй руке.
Я вздрогнула, не ожидая услышать от нее этого. Как она узнала? Заметила на тренировке? На моем предплечье и впрямь остались три уродливых, кривых светлых линии от когтей упыря.
– Я чувствую болезни и состояние других, не прикасаясь к ним, – ответила на мой невысказанный вопрос Кева. Отпустив мою руку, она откинулась на спинку дивана и продолжила: – Я могу убрать и последствия той раны.
– Нет, не нужно. Я хочу оставить их. Спасибо, что пришла, Кева.
Шрамы от упыря напоминали мне, как я была беспечна и неосторожна. И еще кое-что. Встречу с человеком, которого мир считал хладнокровным убийцей, а он спас меня от действия яда.