Черное солнце
Шрифт:
Помаутук беспокойно заёрзал, и Рыжий обратился к нему за поддержкой:
— Вы согласны со мной, пастор?
— Нет, — выдавил Помаутук, ёжась, будто его холодным ветром продувало.
— Не понял! — протянул Рыжий.
Пастор суетливо потёр ладони, словно умывал руки, и облизнул губы.
— Видите ли, Александр, — заговорил он, — так называемая база 211 действительно существовала. Называлась она по-другому — Вальхалла, и… В общем… Как бы вам сказать…
— По порядку, — спокойно сказал Тимофей, — и в деталях.
— О, вы не спите? — вздрогнул Помаутук. — А мы тут перебираем возможные
— Знаете, пастор, — по-прежнему спокойно сказал Браун, — у меня такое впечатление, что вы знаете куда больше, чем говорите.
«Кудрявый» увял.
— Это очень старая, мрачная тайна, — сказал он негромко. — Да, я пару лет раскапывал нацистские секреты, добрался даже до правнуков тех эсэсовцев, что скрывались в Южной Америке. И кое-что нашёл. В общем… Ладно! — решился Помаутук, проведя языком по губам. — Слушайте. Всё началось в 1939 году, когда к берегам Антарктиды прибыло судно «Швабенланд» — это была секретная 3-я Германская экспедиция, её возглавлял Альфред Ритшер. Два гидроплана «Дорнье Валь» облетели огромную территорию. Кстати, озеро Унтерзее обнаружили именно пилоты люфтваффе, тот же Рихард Генрих Ширмахер. Но главным открытием стала Вальхалла — настоящая подземная страна из пещер, до того огромных, что в них можно было выстроить город, фабрики, рудники… И их таки выстроили! — воскликнул пастор взволнованно. — Где-то к западу от «Новолазаревской», под каменными сводами стоит Новый Берлин. Нацисты берегли тайну Вальхаллы пуще всего. Достаточно сказать, что работы в недрах Новой Швабии курировал сам Борман.
В обстановке строжайшей секретности были выстроены громадные подводные транспорты класса UF. С 42 по 45 год они перебросили в Вальхаллу тысячи человек — истинных арийцев и военнопленных «недочеловеков».
Субмарины из «Конвоя фюрера» охраняли эти потайные караваны, а гросс-адмирал Дениц ещё в 43-м сказал: «Германский подводный флот горд тем, что создал на другом конце света неприступную крепость для фюрера…»
— Смысл? — прогудел Тугарин-Змей.
Браун оглянулся на командора ОГ. Илья не спал, а внимательно слушал пастора.
— Зачем? — спросил он.
— В самом деле, — подхватил Тимофей. — Тогдашние «юнкерсы» долетели бы разве что до Австралии или Аргентины. Смысл?
— Смысл в том, — тихо, почти торжествуя, произнёс Помаутук, — что Вальхалла предназначалась для «оружия возмездия»! Невиданного и необоримого, созданного гением Карла Людвига фон Штромберга. Карл Людвиг построил первый в мире психоизлучатель…
— Ага! — каркнул Илья.
— С этого места — подробнее, — велел Сихали.
Помаутук облизал губы, беспрерывно потирая руки.
— Об этом «чудо-оружии» мало что известно, — сказал он. — Его испытывали на узниках концлагерей, модифицируя их поведение по типу реакций «страх», «любовь», «долг». Пленным приказывали умирать во имя фюрера, и они с радостью, с восторгом отдавали свои жизни за Гитлера. Или трудились — яростно, фанатично, до полного самоотречения. Фон Штромберг задумал создать гипноиндуктор колоссальной мощности, такой, чтобы в поле его излучения оказалась вся планета, всё человечество. Если бы Карлу Людвигу это удалось, то Гитлер стал бы Властелином Мира! Вот для этого-то «оружия возмездия» и создавалась
— Логично… — протянул Браун.
— Ну не знаю!.. — сказал Рыжий. — Как-то это всё… — Он покрутил пальцами в воздухе.
— Между прочим, — подал голос Сегаль, — с тех пор минуло сто пятьдесят лет. Что же они, арийцы эти, так до сих пор и колупаются под землёй?
— А ты помнишь, — вступил в разговор Купри, — что ментовизор показывал, когда мы Кермаса лечили? Пещеры какие-то!
— Я забыл упомянуть одну маленькую деталь, — криво усмехнулся Помаутук. — Тот тайный проект психоизлучателя, над которым работал фон Штромберг, назывался «Шварце Зонне».
— «Чёрное солнце»! — охнул Рыжий и тут же вскинул руку: — Всё, пастор, я вам верю, как…
Тугарин-Змей расхохотался, а Сихали вдруг почувствовал покалывание и зуд справа на груди. С беспокойством хлопнув по нагрудному карману, он вытащил из него служебный радиофон и молча выслушал сообщение под грифом «Строго секретно. Только для личной передачи».
Илья следил за генруком с нарастающим беспокойством, пока не выдержал и спросил:
— Серьёзное что-то?
— Да, — сухо ответил Тимофей, аккуратно укладывая радиофон обратно в карман и застегивая клапан. — Флоты Евразии, Австралазии и Евроамерики устанавливают блокаду АЗО, даже вшивый Афросоюз послал крейсер «Ассегай». Острова Кергелен, Буве, Крозе, Южная Георгия уже зачищены.
— Да они что, с ума все посходили, что ли?! — заорал Сегаль.
— В МККР уверены, что коварные антаркты испытывают психодинамическое «чудо-оружие».
— Идиоты, — процедил Купри, морща лицо, — что за идиоты!
В салон заглянул пилот, кряжистый Сан Саныч, на объёмистом чреве которого не сходилась рубашка, и поинтересовался:
— Это правда? Ну, про АЗО?
— Истинная, — кивнул Сихали, — беспримесная…
Тимофей отрешённо глядел в иллюминатор, будто вся эта мирская суета его и не касалась.
— Змей, — сказал он, — помнишь капитана Панина? С «Кунашира»?
— А то!
— Убили его, — ровным голосом сообщил Браун. — На Кергелене. Наши-то терпеть не стали, полезли лупить морпехов… Короче, там перепахали плазмой две наших плавбазы — «Кунашир» и «Нунивак». Переплавили всё до твиндека. [58]
— Снимаю свой вердикт, — негромко сказал потрясённый Купри. — Это не идиоты. Это сволочи!
Тимофей рассеянно кивнул, а затем, словно завершив какую-то скрытую работу, встрепенулся.
58
Твиндек— вторая (нижняя) палуба.
— Сан Саныч, — приказал он, — заворачивай к Беллинсгаузену. «Новолазаревская» занята десантниками из Международных войск.
— Есть! — Лётчик резво юркнул в пилотскую кабину.
Турбины за бортом подняли вой, «Голубая комета» плавно накренилась, забирая к северо-западу.
— Илья, — сказал Браун железным голосом, — вызывай Океанский патруль. Береговую охрану — в ружьё. ОГ — в полную боевую.
Тугарин-Змей молча козырнул и выдвинул консоль бортового компьютера, набирая коды по памяти.