Черное солнце
Шрифт:
— Зайду, — пообещала главврачиня и кокетливо улыбнулась.
9 декабря, 11 часов 45 минут.
Ирина проводила глазами взлетавший флаер, по косой уходивший к северу, вздохнула о своём, о девичьем, и вернулась в медцентр. Она заглянула в бокс к Арнаутову, сняла показания приборов у молодых гляциологов, но мысли её были далеки от здравоохранения. Заведующая думала о Купри. О Димдимыче.
Повторив это смешное сокращение
Внезапно приятные и волнующие размышления главврачини были грубо оборваны — в светлый коридор медцентра ворвались четверо в одинаковых зелёных каэшках, с бластерами в руках.
Двое из них, сохраняя невозмутимость, шагнули в бокс к Михаилу, Евгению и Александру. Трижды выстрелили бластеры, трижды в коридор выбилась красно-лиловая вспышка. Покинув бокс, парочка сухо отрапортовала старшему группы:
— Готовы.
— Кто вы такие? — закричала Ирина, испытывая одновременно ужас и гнев. — Что вы сделали с моими пациентами?
— Убили их, — вежливо сообщил старший, рослый, чисто выбритый мужчина с приятным лицом и располагающей улыбкой. Махнув бластером в сторону палаты Флоридова, он приказал своим: — Добивайте Германа, и сваливаем отсюда.
— Не трогайте его! — воскликнула заведующая, рванувшись наперерез убийцам, но старший задержал её, приобняв за талию.
— Не волнуйтесь так, Ирина Павловна, — мягко попенял он, — это вредно для здоровья.
— Пустите меня! — разъярилась главврачиня.
В этот момент она испытывала ужас несовместимости, как при встрече со змеёй — холодной, чешуйчатой, отвратительно извивающейся тварью. И вместе с этим пробивалось чёрное отчаяние, и острая, до слёз, жалость к себе, и смертная тоска, и страх, страх липкий, всепоглощающий страх. То, что творилось в палатах, было недопустимо, невозможно, и рассудок зависал, изнемогая от беспомощности.
Из палаты Флоридова донеслось короткое пронзительное шипение. Полыхнуло лиловым. Старший вытянул руку с бластером, выцеливая Генриха Арнаутова, лежавшего в палате напротив, и нажал на курок.
Ирина расширенными глазами следила за тем, как оголяется широкое запястье с татуировкой — молнии в круге, как сухо щёлкает инжектор, как бласт-импульс прожигает канал в голове Арнаутова, откинутой на подушку. Точно между глаз.
— Прощай, красавица, — сказал старший с лёгкой улыбкой, приставляя пирамидальное дуло к левой груди заведующей медцентром.
— Не надо! Не хочу! — забилась она, не имея сил вырваться. — Не надо!
— Надо, Ирочка, надо, — нежно проворковал старший.
И нажал на спуск.
Глава 1
ЗАКОН РЕВОЛЬВЕРА
9
ТОЗО, Восточно-Тихоокеанское поднятие, разлом Пасхи, батиполис [11] «Рапа-Нуи».
Заряд просадил переборку — брызги кремнийорганика заляпали пол, продырявленная сетка термоэлементов набухла каплями расплава, быстро отвердевавшими и тускневшими на воздухе.
— Замечательно… — пробормотал Сихали Браун.
Он распластался по стенке, держа бластер дулом кверху, и крикнул:
— Бросай оружие, Чанг!
Ответом был выстрел, пробороздивший потолок. Запахло озоном.
— Сволочь, — зычно прогудел Илюша Харин, огромный и широкий, как шкаф. Плотно упакованный в чёрный комбинезон с шевроном ОГ — океанской гвардии, он вжимался в стену рядом с Сихали, изо всех сил втягивая живот. Браун взялся левой рукой за тёплый толстый ствол, обтёр вспотевшую ладонь о куртку и снова ухватился за рубчатую рукоятку бласта, лаская указательным пальцем курок.
Тут, как всегда некстати, запиликал сигнал вызова. Цедя нехорошие слова и выражения, Сихали выцепил плашку радиофона, и зверское выражение на его лице уступило место ласковой улыбке — звонила Наташа.
— Я тебе перезвоню, — быстро проговорил он.
— Ты занят? — долетел вопрос. — Ладно, я потом…
— Жена? — поинтересовался Харин.
— Ага.
Илья пригнулся, напрягая толчковую ногу.
— Змей, лучше не надо, — сказал Браун предостерегающе, угадав намерение друга.
— Иначе — как? — буркнул Илюша, прозванный Тугариным-Змеем.
Неожиданно быстро и ловко для своей комплекции, он метнулся к противоположной стене коридора, выпалив в проём из бласта. Заскворчала пузырящимися потёками переборка, пробитая ответным импульсом.
Красавчик Чанг метил правее, выцеливая Илью, и Браун воспользовался секундным преимуществом, предоставленным ему Змеем, — шагнув в проём, он спустил курок.
Бласт-импульс выжег дыру в груди Красавчика — безобразное лицо Чанга, разодранное шрамом наискосок, с перебитым носом, сплющенным и свёрнутым набок, исказилось ещё больше, выражая лютую ярость. Но длилось это всего лишь краткий миг — с пробитым сердцем не живут долго. Чанг рухнул на колени и упал ничком.
— Готов, — буркнул Харин, отталкиваясь плечом от стены.
Сихали кивнул, выщёлкивая из бластера использованный картридж и загоняя свежий. Пальцы его вздрагивали.
— Кто кого? — долетел вопрос из кают-компании.
— Мы! — ответил Тугарин-Змей, пряча оружие в кобуру. — Его!
В кают-компании сразу зашумели, сбрасывая напряжение и страх. Первым в центральный коридор выглянул комендант батиполиса — малорослый, лысоватый мужичок в мятом, словно изжёванном, комбинезоне.