Черное солнце
Шрифт:
Кермас не ответил. Он по-прежнему стоял на карачках, низко опустив голову, словно под лёд заглядывал, покачивался и тяжело дышал.
Ершов опустился с ним рядом и потряс за плечо.
— Олег!
Кермас будто и не замечал его. Неожиданно подняв голову, он заговорил глухим, «потусторонним» голосом, будто медиум на спиритическом сеансе:
— Их надо срочно спасать! Срочно! Слышите? Люди в опасности! Они подо льдом, под землёй… Их надо оттуда вывести! Они не виноваты, слышите? Внуки не отвечают за дела дедов!
— Так мы и так спасаем, — не понял Рыжий. — Щас ещё троих притащим, а потом…
— Он не
— А с кем? — вытаращился Ершов.
— Не знаю…
— Их надо срочно спасать! — вещал Кермас по-прежнему. — Слышите? Люди в опасности! Они подо льдом, под землёй…
Заметно побледневший Белый сказал очень серьёзно:
— Вызывай Купри и врачей. Пусть срочно летят сюда!
Шурики ждали до самого обеда, но медиков так и не дождались. А ровно в час дня над Унтерзее закружил оранжевый флаер и сел рядом с палатками. Из него выбрались Купри и Сегаль.
— Привет Шурикам! — радостно крикнул Борис, но тем было не до шуток.
— Где врачи? — заорал Рыжий. — Мы их третий час дожидаемся! Тут вообще не пойми что творится. И как…
— Разберёмся, — буркнул комиссар, осматривая геологов, занесённых в палатки. — Адаптоген давали?
— Сразу по ампуле впрыснули, — подтвердил Белый. — Каждому.
— Очнулись вроде, — сказал Сегаль. — Вон, глазами лупают…
— А толку? — скривился Ершов. — Гляди! — Он наклонился к молодому геологу с бородкой-эспаньолкой и громко произнёс:
— Пещеры!
Геолог встрепенулся и зачастил:
— Людей надо срочно спасать! Они подо льдом, под землёй! Их надо оттуда вывести! Они не виноваты, слышите? Люди в опасности!
— Вот, — развёл руками Рыжий. — А этих хреновых медиков не дозовёшься, как будто и… Тут, может, и вообще…
— Летят! — крикнул Белый, задирая голову к небу.
Из-за гор показался тяжёлый птерокар. Мощно взмахивая двумя парами крыльев, он пошёл на снижение и сел, раскорячив суставчатое шасси.
— Ну наконец-то… — проворчал Ершов. — И дня не прошло!
— Им надо на птере написать: «Неторопливая медицинская помощь»! — с натугой пошутил Белый.
У птерокара распахнулись все дверцы разом. На лёд стали спрыгивать люди в зелёных каэшках. Их руки оттягивали тяжёлые лучемёты [22] «Биденхандер», и в следующую секунду они открыли огонь на поражение. Друмм! Друмм! Дррах!
Белый чудом уберёгся от разящего импульса. Выхватив бластер, он с ходу попал в ногу верзиле с ассирийской бородой колечками. Тот, как бежал, так и упал, заскользив по льду.
22
Фузионные (плазменные) излучатели. Стреляют ампулами с замкнутыми в магнитных ловушках порциями высокотемпературной дейтериевой плазмы.
Рыжий свалил ещё одного, толком не понимая, почему медики не спасают, а стреляют на поражение. Тут и комиссар опомнился, тоже вытащил табельный станнер [23] — плоский пистолет-парализатор. Муфту излучателя Купри резко сдвинул вперёд, чтобы сузить парализующий луч, а ползунок регулятора мощности сначала выставил на ноль девять: так, чтобы вырубить, но не убить, а после
Юркий «медик» как раз набегал на комиссара, поднимая лучемёт. Димдимыч выстрелил. Горячий выхлоп пистолета-парализатора был едва слышен, однако почти невидимое на свету стан-излучение свалило «медика». Юркий скрючился и вздрогнул — остановилось сердце.
23
Станнер— низкоэнергетическое оружие, вызывающее временный паралич двигательной мускулатуры.
Тут напавшие словно взбесились — ослепительные бледно-фиолетовые разрывы с треском кололи лёд, прожигали палатки и тела геологов. Учёные не сопротивлялись, продолжая взывать о чьём-то спасении, только корчились, выгибали спины — и умирали.
— Отходим к флаеру! — крикнул Купри. Комиссар выстрелил и попал — здоровенный лоб с лучевиком наперевес покатился кубарем.
Сегаль в ту же секунду метнулся вперёд, падая на лёд. Проехав на пузе, он ухватил брошенный «Биденхандер» и выстрелил лёжа, подрезая одного из нападавших. Тот взвизгнул и повалился на спину, обе ноги упали отдельно. Выпростав из рукава мускулистую руку, убийца захлопал ладонью по льду, словно борец, просящий пощады. Белый заметил у него на запястье странную татуировку — молнии, вписанные в окружность.
— Димдимыч! — заорал он. — Спасайте Кермаса! Мы вас прикроем!
Купри, пригибаясь, подбежал и бросился на колени возле гляциолога.
— А остальные? — выдохнул он.
— Нету остальных! — рявкнул Шурик. — Эти гады всех почикали! Чего ждёте?!
Дмитрий Дмитриевич, вжав голову в плечи, подхватил Олега Кермаса под руки. В это самое время полпалатки испарилось в фиолетовой вспышке. Громила с закатанными рукавами ткнул в спину комиссару раструбом плазмогасителя и прорычал:
— Регистрограмму! Живо!
Белый успел разглядеть на волосатой руке громилы знакомую татушку — всё то же «колёсико» со спицами-молниями, а в следующую секунду дуло лучемёта уставилось прямо ему в глаза.
Зловещее малиновое свечение керамического раструба не успело ещё толком запечатлеться в мозгу, а тело уже сработало, падая и откатываясь. Шурик Белый ожидал ампулы в спину, прожигающей насквозь, разрывающей тулово, да только не дождался — Шурик Рыжий оказался быстрее.
Не доглядев, как падает подстреленный молодчик в комбезе с закатанными рукавами, Белый вскочил, благодарно хлопнув друга по плечу, и подхватил лучевик.
— Уходим! — крикнул он, мельком оглядывая поле боя.
Нескольких убийц им удалось прикончить, но ещё с полдесятка этих меченых укрывалось за палатками и птером.
Неожиданно всё кругом наполнилось странным шумом. Задрожали надувные тенты. В минуту небо заволоклось белёсой хмарью — это ветер рвался на озеро сквозь расщелину в горах. Никто и оглянуться не успел, как ураганной силы порывы посбивали всех с ног. Тяжёлый птерокар пополз по льду, словно игрушечный. Крайнюю палатку рвануло ветром и унесло, как воздушный шарик, как платок, сорванный с головы. Полетели ящики с мумиё, раскладушки, приборы, покатились по льду банки термоконсервов. Смяло второй тент, оранжевый флаер закружился, пока не наехал на сдутую палатку.