Черное солнце
Шрифт:
— Но…
— Я не буду вас понапрасну обнадеживать. Бывает принудительная смерть… Принудительной жизни не бывает.
Аня вышла от врача в холл, где у окна стоял генерал Тегишев. Печально подумала: "Чтоб вас.., уроды этакие! И вот, знай, суетятся. Торопятся всю жизнь делать дерьмо. Дерьмо! Хоть сказано: «спешите делать добро». Нет, все наоборот!.. И думают при этом, наивные: "А детей
Вот мои грехи их там и не догонят… Я тут погожу, а уж они там потом заживут".
Вот уж поистине: до чего глупы бывают иногда умные люди!
— Хоть бы Библию, что ли, перечитали, Игорь Багримович. Сказано же.., до седьмого колена детям расплачиваться за грехи отцов.
— Не будет никакого седьмого колена.
Генерал отвернулся к окну.
— Юля последняя. У меня даже племянников нет.
Нет больше Тегишевых и не будет. Знаете, я ведь ей часто повторял: «Я самый либеральный отец. Но у меня одно категорическое требование: внука Багримом назови!» И не предполагал, дурак, что державинская строчка окажется такой пророческой.
* * *
Уходя по больничной аллее, Аня еще раз оглянулась на согбенную фигуру генерала.
Именно так, наверное, и полагается выглядеть человеку, у которого не осталось наследников.
«Забудется во мне последний род Багрима…» — прошептала Светлова себе под нос.
Да… А поэт-то Державин.., как в воду глядел!
* * *
В открытое окно врывалась шумная, напоенная бензином и выхлопными газами московская весна.
Аня схватилась за голову:
— Боже, кто-нибудь закроет наконец это окно?
Ладушкин, увлеченный изучением конструкции ПСС — чуда, возникшего на исходе тысячелетия! — первого по-настоящему бесшумного пистолета, только промычал в ответ что-то невразумительное.
Генриетта летала по комнате в попытках поймать порхающие и ускользающие от сквозняка листки.
На этих листках был, ни много ни мало, отчет о проделанной работе, который они сочиняли для Инны Гец.
И «пылающий эльф»,
Новоиспеченное агентство рассчитывало на гонорар. Все-таки они посмертно оправдали Микки.
Гонорар, правда, кажется, не обещал быть слишком значительным: Инна оказалась прижимистой.
В точности, как один римский император, который заявлял своим согражданам: «Да не будет впредь римлянина, который считал бы малым надел, достаточный для пропитания!»
Но начинающие детективы не горевали.
И вот в этот, без преувеличения, сверхнапряженный момент жизни-агентства «Анна Светлова» дверь отворилась и на пороге возник долгожданный и одновременно неожиданный Петя Стариков.
Уставший с дороги, радостный от предвкушения свидания с супругой и обремененный многочисленным количеством чемоданов и сумок.
Эффект был практически театральный.
Те же и муж.
Сотрудники агентства застыли, как в игре «Замри!».
— Это что, штаб по взятию Зимнего?
Петя изумленно стоял на пороге.
— Да мы тут.., это…
— Понятно! Как всегда, чуточку увлеклись. И сущие пустяки: пара-тройка убийств… Не больше!
Плюс сожженный самолет. Или уже есть и утопленные подводные лодки?
— Нет! — Светлова решила защищаться. — Не преувеличивай, пожалуйста, чтобы все становилось смешным.
— Да, не преувеличивайте, — скромно, но твердо согласились за ее спиной Ладушкин и Генриетта.
— А группу поддержки вообще никто не спрашивал!
— Никакая это не группа поддержки.., это сотрудники.
— А сотрудников на фиг! — закончил спор Стариков, заключая супругу в объятия. — Я соскучился.
— Я тоже.
— Приключений на ближайшее время не предвидится?
— Нет.
— Точно?
— Клянусь.
Стариков с сомнением покачал головой:
— Как сказала у подножия одного вулкана русскоязычный гид Наташа, неизменно забавляющая туристов своим русским языком: «Сейсмологи предсказали две недели непредсказуемости».