Черное зеркало колдуна
Шрифт:
Кася занервничала. Эта дверь вела в подземное святилище Черной Королевы, и никто из внешнего мира не должен был о ней знать.
– С чего ты решила, что Бодлеру что-то известно?
– Заметила, как он внимательно разглядывал панели, словно искал что-то. Потом увидел, что я на него смотрю, и резко отвернулся. Не беспокойся, наверное, мне просто показалось.
– Наверное, – не очень уверенно подтвердила Кася.
– И кстати, про недавнее наводнение ты ему рассказала?
Кася помотала головой и задумалась. Их действительно совсем недавно хорошенько залило во время весенних ливней. Град разбил старую черепицу, и водяной поток обрушился на кухню. Крышу с тех пор починили, и особых следов наводнение, к счастью, не оставило. Но вот в чем она была уверена на сто процентов, так это в том, что ни Бодлеру, ни Кириллу про случившееся она не рассказывала.
Кася похолодела. Вернулась в малый салон, Бодлер уже спустился и что-то лихорадочно набирал на собственном компьютере.
– Бодлер, – вкрадчиво произнесла она.
– Угу, – отозвался тот.
– Хотела давно посоветоваться с тобой как со специалистом, насколько просто взломать системы защиты камер внутреннего и наружного наблюдения?
– Смотря как построена защита, – отозвался хакер.
– А ты не мог бы проверить защиту наших камер?
– А чего ее проверять, она хорошая, Кирилл построил многоуровневую. И тем более, если кто-то попытается взломать, сразу придет сигнал тревоги, – отмахнулся хакер, – не волнуйся.
– Кирилл построил многоуровневую, – повторила она и спросила на этот раз не обещающим ничего хорошего голосом: – И куда придет этот сигнал тревоги?
– О черт! – вырвалось у Бодлера. – Это я так просто сказал.
– Конечно, – медленно произнесла хозяйка замка, бросила быстрый взгляд на нагло взирающий на нее глазок видеокамеры и устремилась в кухню.
В кухне начала выдвигать ящики комода в поисках черного скотча. Ее лихорадочный розыск закончился успехом минут через десять. Бодлер, последовавший за ней, с обреченным видом наблюдал за ее действиями. Потом на той же скорости Кася ринулась в подсобку за стремянкой. Вернувшаяся в дом Екатерина Дмитриевна застала свою дочь за весьма странным занятием. Та стояла на стремянке и заклеивала глазок видеокамеры черным скотчем. Без каких-либо объяснений Кася сложила стремянку. Потом отправилась во двор, притащила раскладную лестницу и так же тщательно принялась залеплять остальные камеры. Наконец она слезла с лестницы и с удовлетворенным видом принялась рассматривать плоды собственных усилий. На крыльцо вышел Бодлер, беспомощно развел руками, потом без слов вернулся к своему компьютеру. Комментарии он благоразумно не делал.
Реакция не заставила себя ждать. Через пару часов после произведенной операции пришло зашифрованное сообщение от Кирилла. Оно было совершенно невинным и милым:
«Привет, как дела? Надеюсь, что все в порядке))) невероятно скучаю, целую и люблю…»
Ответ был кратким и незашифрованным:
«Козел!!! …»
Ниже было помещено изображение этого самого неизвестно за что нелюбимого российским женским полом парнокопытного млекопитающего, мирно жующего изумрудную траву. С той стороны после короткого шока последовало мрачное пророчество:
«Бодлер, подлец, не доживет до весны (((»
Кася парировала:
«А мне по барабану».
Через какое-то время пришло предложение мирного урегулирования конфликта:
«Оставь хотя бы наружку! Пожалуйста, подумай о мерах безопасности, будь разумной!»
Кася отправила:
«Подумаю…»
И как обещала, поразмыслила минут с десять. Потом размеренным шагом отправилась за лестницей. Освободила наружные камеры от скотча и показала в глазок Fuck you. Пришло: «Спасибо», отправила: «Пожалуйста». После недолгого перерыва пришло вопросительное:
«Мир?)))»
Ответом было второе «подумаю». После этого Кася отключилась. Размышлять о превратностях ее отношений с Кириллом не хотелось. Факт наблюдения за ее жизнью извне вывел ее из себя ненадолго. Она даже удивилась собственной наивности, вспомнив, что идея установить видеонаблюдение принадлежала Кириллу. Могла бы раньше догадаться, глупая курица! Квалификация Кирилла ей была известна, он был очень хорошим компьютерщиком и криптографом. А от этого до хорошего взломщика рукой подать. Сама видела их совместные действия с Бодлером. Скажи мне, кто твой друг!.. Потом погрустила на тему, что все у них с Кириллом не как у людей. Следом запретила
Так что на следующий день Бодлер мирно клевал носом в Касином внедорожнике, несущемся на полной дозволенной скорости в Париж.
Москва, август 1589 года
Пятый год пошел, как венчали на царствование Федора Иоанновича. Царь был тихий, кроткий, войну не любил, никого не притеснял. Времена пошли спокойные, хорошие времена.
Боярин Еремей Иванович Шацкий вздохнул, погладил окладистую бороду с пробивавшейся уже, все-таки сорок пять недавно стукнуло, сединой. С царем Иваном Васильевичем все по-другому было, проснешься утром и не знаешь, доживешь до вечера или нет. Горяч был царь Иван, да и на расправу скорехонек. Еремей один раз еле-еле ноги унес, схоронился со своим семейством в деревушке под Ярославлем. Так царский гнев и переждал. Тем временем Бельские в почет вошли, им вовремя сумел парой штук лучшей голландской шерсти поклониться, у купцов английских выторговал, да речным жемчугом. Бельские не забыли и в обиду не дали. Так тяжелое время и пережил. А сейчас вроде бы жить да радоваться. Москва разбогатела, словно отдышавшись от опричнины и дикого времени. Народишко подобрел, ожили ремесленники, зашевелились купцы, сначала робко, с оглядкой заторговали, а потом и вовсе наводнили город всем, чем богата была Московия: салом, льном, пенькой, мехами, воском, лесом. Тут и заморский торговый люд не заставил себя ждать. Конечно, шептали по углам, что вовсе не царь-батюшка правит, а его шурин, брат царицы Ирины. Что правда, то правда, Борис Годунов без шума, медленно, но верно прибрал власть к рукам. Да только простому люду какое дело, кто правит, царь или его шурин?!
Еремей Бориса знал давно, только дружбы между ними особой не водилось. Еремей в свое время по молодости и по наивности полагал, что дороже всего ратная слава. Вот и мотало его с одного поля битвы на другое, однако ни чести, ни богатства ему это не принесло. Борис же умнее всех оказался, с ранних лет сообразил, что дворцовые интриги дают куда больше, нежели ратные подвиги. Да и пока воины сражаются, кто рядом царю все, что нужно, на ушко нашептывает? Так и сабелькой махать незачем. Понял Борис и то, что до поры до времени лучше в тени держаться, а не высовываться. Высунувшуюся башку, не ровен час, быстрехонько снесут, особенно такой государь горячий, как покойный Иван Васильевич.
Еремей вздохнул и почесал бороду. С чего это его на воспоминания понесло? Не до былого ему сейчас, с сегодняшним бы разобраться, а то как пятого дня не заладилось, так и пошло все кувырком.
Сначала неподалеку от боярской усадьбы английских купцов ограбили. И не каких-нибудь, а которые от тамошней королевы подарки везли московскому царю. Шацкий в других державах не бывал, но про их диковины был наслышан, недаром купцы часто и у него останавливались. Это все Толоконников, управляющий, придумал. Воров сыскать было поручено подьячему Федору Басенкову. Третьего дня, говорят, он по соседству наведывался и про постоялый двор Кузьмы Скоробогата расспрашивал. Скоро мог и к боярину нагрянуть. Толоконников вон даже разволновался, а чего тревожиться-то?! У Скоробогата свои беды, а боярину чужие ни к чему, ему бы со своими разобраться.
Шацкий покачал головой. Басенков – пес упрямый, если след взял, то не собьется, о подьячем что только не рассказывали. Да про крутой нрав, въедливость и упрямство Федора слухи всякие ходили. И никому, ни отъявленному татю, ни бывалому офене, ни мелкому воришке, ни самому ловкому плуту, не хотелось попадаться в руки подьячего. Он любого, самого хитрого и опытного разбойника мог выследить, схватить и к суду представить. Потому и понятно, что Басенкову, несмотря на молодость, все место судьи Земского приказа прочили. Вот времена пошли, без роду, без племени и в судьи! Боярин завистливо вздохнул, покачал головой и начал было возмущаться несправедливостью эпохи, но, вспомнив собственные заботы, запечалился.