Черное знамя

Казаков Дмитрий Львович

— Э, сколько их… — протянул Энвер. — Зачем приехали, не знаешь?

Олег только плечами пожал.

Да, странно это выглядело — город и так забит войсками, куда добавлять еще, и что тут делают люди из ведомства Иваницкого, обученные строить дороги и временные порты, тянуть железнодорожные пути, сооружать противотанковые рвы, Доты, Дзоты, укрепленные районы и целые оборонительные линии?

Неужели мы готовимся отражать наступление на Стамбул?

Но чье?..

Болгария в союзе с нами, греки в войну не полезут, союзная им

Англия далеко… разве что турецкие войска могут попытаться освободить старую столицу, но после месяца с лишним мира это выглядит маловероятным.

Пока Олег ломал голову, они оставили Золотой Рог позади, и слева выросла серо-бурая громада Айя-Софии.

Многие века султаны пытались выстроить мечеть, что величием превосходила бы бывшую церковь императоров Константинополя, но все усилия мусульман не увенчались успехом. Грандиозное здание подавляло, странным казалось, как земля вообще в состоянии носить такую тяжесть, и недоразумением выглядел золоченый полумесяц на куполе.

Ну да, многие ура-патриоты еще в апреле предлагали сбросить его наземь, вернуть крест, разрушить пристроенные во времена владычества османов минареты… счастье, что эта безумная идея не нашла поддержки у премьер-министра и его ближайших помощников.

Пойди русские на такое, они могли бы забыть о дружелюбном отношении со стороны местных.

— Вот мы и приехали, — вскочивший с сиденья Энвер похлопал извозчика по плечу, и тот натянул поводья.

Ресторанчик Абдуллаха-эфенди выглядел не очень презентабельно — никакой вывески, грязноватое стекло, дверь висит на одной петле, но зато кормили тут просто божественно, и за сущие копейки, если сравнивать с Россией.

Олег переступил порог, и его окутало облако чесночного запаха, всегда витающее там, где готовят ишкембе-чорбасы. Навстречу поспешил хозяин — жилистый, приземистый, с усмешкой в недрах седовато-черной бороды.

— Может быть, «львиного молока»? — поинтересовался Энвер, когда они уселись за стол. — Кувшин-другой, э…?

— Нет, — Олег покачал головой.

Ракы, анисовую водку, которую турки мешают с водой, отчего она становится молочно-белой, он пробовал, но сегодня еще работать, проводить вторую часть занятия, и негоже делать это, будучи под хмельком.

— Ну, как скажешь, — и переводчик вздохнул с показательной скорбью.

Абдуллах-эфенди принял заказ и удалился, и Олег откинулся на стуле, прикрыв глаза.

Кто бы мог подумать лет пятнадцать назад, что его занесет так далеко от дома, да еще и в чине статского советника? Удивительно повернулась судьба… начал он этот путь в Питере, в «Новой России» на нищенском жаловании, а к настоящему моменту добрался до Стамбула и высокого поста в министерстве!

Много кого встретил за эти годы, и кое-кого уже нет…

Севка Багров умер в тридцатом от болезни печени, Олег еле сумел вырваться на похороны…

Дмитрий Успенский возглавляет волостное управление ПНР где-то в Прибалтике…

Игнат Архипов

убит осколком авиабомбы в Манчжурии на последней войне, похоронен в братской могиле где-то под Харбином…

Новгородец Аркаша поймал пулю в голову во время путча «левых» в Москве весной двадцать девятого…

Голубов… ну да, этот непотопляем, командовал «опричниками» на Кавказе, после «воссоединения» руководил созданием НД на Украине, стал секретарем управления казачьих войск, к настоящему времени уже генерал-майор и начальник штаба Отдельного корпуса жандармов.

Давид Ортенберг возглавляет отдел печати в министерстве…

Сотрудники по губернскому управлению — Роман перебрался в Киев, вроде бы у него все хорошо, Эрик остался в Питере, но от партийных дел отошел, и уже много лет о нем ни слуху, ни духу.

Как и о Торопце, сгинувшем после ликвидации Большого Заговора…

Ну, с Лисицыным все ясно… с ним Анна.

При воспоминании о бывшей супруге Олег поморщился — так и не смог забыть ее, не женился вновь, хотя они развелись и формально он был свободен, да и интересных, приятных женщин вокруг хватало.

Но нет, понимал, что это будет суррогат, фальшивка.

За все эти годы они виделись несколько раз, и в последний — в Москве летом тридцать седьмого, когда оба приехали на торжественны выпуск Александровского военного училища, посмотреть на сына в новенькой офицерской форме, сияющего, такого счастливого.

Анна тогда была холодна с бывшим супругом, а он…

Нет, лучше не вспоминать!

Может быть, все-таки заказать кувшинчик ракы?.. Энвер обрадуется…

Но зато в глазах слушателей будет разрушен образ знающего и авторитетного лектора, безупречного пропагандиста.

— Где там наша еда? — спросил Олег, поднимая веки, и в этот момент сам Абдуллах-эфенди приволок хлебницу, и официанты начали подтаскивать тарелки.

С ишкембе-чорбасы, с имам-байылды, «обмороком имама» из баклажанов и прочих овощей, с котлетками-кюфте, нежными, прямо-таки тающими во рту, с пийязом, салатом из белой фасоли, непременным кебабом.

А запивать все это изобилие полагается свежайшим айраном.

— Вот и она, э… — сказал Энвер, вооружаясь ложкой. — Э, друг, ты уедешь от нас толстый! Вернешься домой, и никто тебя не узнает. Соседи спросят, родственники спросят — где был? Отвечай правду только!

Олег рассмеялся:

— Отвечу правду, не сомневайся.

Они прикончили закуски-мезе и принялись за суп, когда дверь ресторанчика открылась и внутрь шагнул русский офицер в мундире пехотинца.

— Статский советник Одинцов? — поинтересовался он, подойдя к их столику.

Олег удивленно поднял глаза:

— Да?

Корнет, молодой, с тоненькими усиками и очень черными глазами на скуластом лице… что ему нужно?

— Извольте представиться, корнет Джигалдиев, отдел связи стамбульской комендатуры. Вам телефонограмма из Закаспийской губернии.