Чернокнижник. Три принципа тьмы

Бердникова Татьяна Борисовна

Эрнесто занял место неподалеку от Аркано — спокойный, хладнокровный и уравновешенный, ни капли не сомневающийся в собственном достоинстве и собственном праве сидеть за столом короля.

Фредо, удостоверившись, что все друзья и спутники устроены надлежащим образом, глубоко вздохнул и лишь сейчас уделил внимание еде. Правда, не той, что лежала на его тарелке (по его просьбе слуга уже успел положить ему какое-то блюдо), а той, что находилась перед королем. Несколько секунд он смотрел, как Его Величество ест, а с куска плохо прожаренного мяса на тарелку перед ним капают

красные капли, потом не выдержал.

— Ты… ешь мясо с кровью, отец?

Тревор тяжело вздохнул и, отложив вилку, мрачно кивнул.

— Иной пищи мое тело не приемлет, сынок. Монстр внутри меня постоянно жаждет крови, он требует сырого мяса и, не давая ему вырваться, я, тем не менее, вынужден удовлетворять его требования. Я пытался есть нормальную пищу… Меня немедленно выворачивало, не к столу будет сказано, и я понял, что он, тот, кто продолжает жить во мне, не позволит мне питаться человеческой едой. Но ты ешь, ешь, сынок, мои повара всегда славно готовили… О. Прошу прощения, я не подумал сразу, — взгляд короля упал на Фаррада, сидящего с невозмутимым видом перед пустой тарелкой, и он повелительно взмахнул рукой, — Подайте господину Фарраду то же кушанье, что и мне!

— В этом нет необходимости, Ваше Величество, — вампир быстро растянул губы в улыбке, — Как Ваш организм не принимает иной пищи, кроме сырого мяса, так и мой отказывается принимать что-то, отличное от моей обычной трапезы. Мясо мой организм отторгает, оно не переваривается у меня, а если бы я принялся высасывать из него кровь, боюсь, это зрелище смутило бы многих здесь.

Шаманка, уже вовсю вкушающая нежнейшее фрикасе из зайца, быстро запила его глотком вишневого сока (алкоголь девушка не слишком любила), и кивнула.

— Да уж, не надо такого счастья. Мне итак претит сидеть за одним столом с толпой мужиков, а если здесь еще будет и демонстрация вампирской трапезы… — Карину передернуло, и она предпочла замолчать.

Антон, сидящий подле нее с весьма мрачным видом, грустно вздохнул.

— Напрасно ты так, — негромко промолвил он, — Господин Фаррад всегда был очень аккуратен, даже, если бы ему пришло в голову…

— Сидишь и ешь, мальчик! — недовольно огрызнулась настырная девица, — Я сама знаю, напрасно я говорю или не напрасно, не лезь ко мне в душу!

Скрипач совсем поник. Любимая девушка не переставала отталкивать его, не позволяла заглянуть ей в душу, не давала толком узнать ее, а та, что любила его, сейчас находилась в руках у страшного колдуна. У жреца Кровавого бога, у одного из тех, кто убивал людей просто так, чтобы принести их в жертву тому чудовищу, чьи иконы он видел в пещере под церковью!

— Думаете… Он хочет отдать Милену своему богу?..

Голос юноши прошелестел как сухой ветерок, пронесся по залу легким дыханием ужаса. Все взгляды обратились к нему.

— Кто такая Милена? — снова спросил король, который в прошлый раз так и не получил однозначного ответа. Антон тяжело вздохнул и, не зная толком, как ответить, завозил вилкой по тарелке, размазывая соус.

Фаррад вежливо кашлянул.

— Эта девушка попала под мелодию

скрипки, Ваше Величество, — негромко пояснил он, — У меня есть все основания полагать, что звук зачарованного инструмента сделал ее чистой. Донат, похитив ее, подтвердил мою догадку.

— Невинная кровь обладает большой силой… — Тревор задумчиво потер подбородок, — Невинная, чистая, как слеза… Да, если девушка чиста, она может пригодиться ему. Ты любишь ее, Антон?

Антон вздрогнул и, покосившись на Карину, торопливо мотнул головой. Потом помедлил и кивнул.

— Да… то есть, нет, не так, как ей бы хотелось… Я люблю ее как старую знакомую, может быть, как подругу, сестру, но не как… не так, как любят девушку, невесту или жену. Так я люблю… другую.

Шаманка быстро глянула на поклонника и, наткнувшись на его красноречивый взгляд, торопливо отвернулась.

Впрочем, Антону было не до этого.

— Я не хочу, чтобы он убил ее… — шепнул юноша, — Я… подумал, было… Если мы отправимся прям вот сразу, мабуть, успеем еще спасти ее?..

— Антон, — учитель его немного сдвинул брови, — «Может», следует говорить «может», ведь я объяснял тебе не единожды! Я понимаю, что ты взволнован, но не позволяй волнению мешать твоему образованию…

— Фаррад, во имя Светлых, — Ашет, не выдержав, неодобрительно покачал головой, — Я понимаю, что тебе хочется научить Антона грамотному разговору, но сейчас не время для этого! Антон… я боюсь, если Донат забрал ее прямо с улицы… Я хочу сказать — прошло уже довольно много времени…

Фредо толкнул брата локтем в бок, и тот умолк. Как донести до юноши истину более или менее мягко, обтекаемо, он не знал. Не знали этого, впрочем, и остальные, включая даже, казалось бы, бессердечную Карину — какими словами сообщить Антону, что Милена, скорее всего, уже мертва, придумать было сложно.

Впрочем, парень понимал это и так. Понимал, но не хотел верить, однако, мрачнел с каждой уходящей в прошлое минутой все больше и больше, сознавая, что несчастную деревенскую девушку живой он больше не увидит. Сердце рвала боль, слезы жгли глаза, а приходилось сдерживаться, не давая волю чувствам, чтобы не показать себя некультурным перед королем, и излишне переживающим за другую девушку перед любимой.

Антон тяжело вздохнул и, опустив взгляд, вновь принялся без энтузиазма размазывать соус по тарелке.

Его Величество, сочувственно покачав головой, устремил взгляд к сидящим рядом с ним названному сыну и его родственникам.

— Расскажите же мне, что вы планируете делать? Куда направитесь, неужели в Санору?

— Других указателей у нас нет, — Аркано пожал могучими плечами, отправляя в рот изрядный кусок жаренного мяса, — Остается уповать на то, что мы найдем интересанта и допросим его. Или, быть может, Вы хотели…

Что и кто хотел, узнать так никому и не удалось.

Ведущие в обеденную залу тяжелые резные двери распахнулись, пропуская бледного, перепуганного человека в камзоле, какие носили министры, запыхавшегося и дрожащего. Он замер, обвел залу диким взором и, остановившись на короле, прижал руку к сердцу, падая на колени.