Чернокнижник. Три принципа тьмы
Шрифт:
Остальные, затаив дыхание, следили, как Медведь медленно, очень осторожно продвигается вперед. Каждый шаг его был продуман, каждое движение аккуратно, выверено и отточено, ошибок, казалось, быть не могло…
Он дошел ровно до середины.
Внезапный порыв ветра — ураганного ветра, сильного, почти твердого, — вырвавшись из верхнего окошка замка, налетел на него, толкая в грудь, пытаясь заставить отступить, силясь отбросить назад, не пустить в Искъерду…
— Это старая защита, — Богдан нахмурился, — Я думал, после захвата замка, она уже не работает, ее установили еще Облачные боги!
Аркано зарычал, изо всех
Какую-то долю секунды чудилось, что гибель главнокомандующего неминуема. На какой-то миг сердца наблюдателей замерли, пальцы похолодели — видеть, как хороший друг погибает на их глазах было тяжело всем.
И тут что-то произошло. Нога Медведя, зависшая над пропастью, над сплошной бездной, вдруг оперлась обо что-то, встала уверенно и твердо и, оттолкнувшись от невидимой подпорки, возвратилась на место. Мужчина победоносно улыбнулся и, продолжая бороться с ураганом, силясь пробиться сквозь него, внезапно крикнул:
— Аш! Играй!
Дважды повторять не пришлось. Яркие, острые, обжигающие, короткие трели зачарованной флейты разлетелись над пропастью, закружились огненным смерчем и, ударившись точно в центр урагана, отшвырнули его назад. Ашет прищурился, и передвинул пальцы, изменяя тональность.
Теперь его трели били точно в центр, в глаз бури, уничтожая, разрушая ее изнутри. Спирали бешенного ветра постепенно таяли, исчезая; дышать стало легче.
Аркано, совершенно довольный как собой, так и вообще всем происходящим, гордо поднял голову и уже ничего не опасаясь, уверенно зашагал вперед. Спустя несколько минут он уже стоял на другой стороне, возле стены замка и приветливо махал друзьям.
— Не бойтесь! — донес слабый ветер его крик, — Спасибо Антону — пропасть теперь безопасна! Не знаю, как ты это сделал, мальчик, но не будь этой паутины — я бы полетел вниз!
На краткий миг воцарилось молчание. Люди переглядывались, недоверчиво косились на растерянного, прекратившего играть Скрипача, а потом переводили взгляд на пропасть.
Фредо поднял посох выше и что-то прошептал одними губами. Стоящий рядом Аш расслышал:
— Незримому воля, а зримому сила, Пусть видно все будет, так, как тут было!
Рифма охотнику не понравилась, однако, сказать он ничего не успел. Над пропастью прокатилась волна серебристого света, и неожиданно засияли, засверкали в ней тонкие, прозрачные нити, оплетшие весь страшный провал.
Антон впервые в своей жизни сотворил незапланированное, не просчитанное заранее чудо. Он впервые показал, доказал всем, что значит быть Скрипачом, продемонстрировал, на что способен зачарованный инструмент.
Теперь пропасть была безопасна — прозрачная паутина, окутавшая ее, выглядела прочной, а шаг, едва не стоивший жизни Аркано, доказал ее надежность.
Вихрь был уничтожен Ашетом, Медведь широко улыбался с другой стороны — путь был свободен.
***
Вблизи Искъерда показалась путникам еще более огромной, чем издали, и какой-то грозной, устрашающей. От серых стен веяло холодом и сыростью, будто они были стенами подземной темницы; темные окна дышали ужасом, притаившимся в тени. Глубокая
— Сюда, — спокойный голос Богдана, последним пересекшего перешеек, заставил путников оторваться от созерцания грозной громады замка. Пират опять указывал куда-то в правую сторону, будто намекая, что замок надо обойти кругом, и спутники его уже не видели смысла спорить с этим человеком.
Особенно смысла этого не видела троица предводителей и примкнувший к братьям король — подозрения Аркано в адрес капитана пиратов все-таки оставили след в их душах, и теперь подозревать потенциального бога в обмане им казалось просто глупым.
За провожатым все последовали безмолвно, инстинктивно стараясь держаться подальше от пропасти. По счастью, пространство на островке земли, остающееся от стен замка до обрыва это позволяло.
Они шли, почти прижимаясь к холодным стенам, опасливо косясь на все еще затянутую паутиной пропасть, и совершенно не испытывали желания упасть в нее, дабы убедиться в прочности магии зачарованной скрипки Антона. Даже сам Скрипач предпочитал держаться от своего творения подальше, заодно и оберегая от приближения к пропасти Карину, которая шла довольно свободно, а изредка еще и обходила заинтересовавшуюся каким-то жучком или листиком Марысю. Кошка скользила под ногами путешественников радостно, и никаких признаков беспокойства не выказывала — ей здесь, похоже, нравилось.
— Должно быть, Марыся чувствует остаточную энергию Облачных, — негромко произнесла шаманка, пронаблюдав несколько минут за любимицей, — Она впитывает ее, наполняется ею. Это хорошо, это может принести нам пользу.
— Фамильяры* вообще полезны, — отстраненно отозвался сведущий в магии Фредо, — Тебе повезло найти для себя Марысю. Как это вышло?
— Очень просто, — девушка пожала плечами и мечтательно улыбнувшись, мельком погладила пробегающую мимо кошку, — Однажды у дверей своей избушки я нашла двухнедельного котенка. Как он там оказался, откуда взялся — я так никогда и не узнала. Я выкормила его, вырастила, а потом обнаружила, что котенок имеет недюжинные способности к магии. Обучить Марысю оказалось совсем нетрудно, очень скоро она поняла, как надо себя вести, чтобы помогать мне. Честно говоря, я никогда не считала ее фамильяром… Хотя ты, наверное, прав, Фредо. Для обычной кошки Марыся слишком уникальна.
— Как и ее хозяйка, — не удержавшись, шепнул шагающий рядом Антон и, поймав легкую улыбку, скользнувшую по губам возлюбленной, заулыбался сам.
Фредо, искренне заинтересованный рассказом девушки, хотел, было, спросить что-то еще, но уже не успел.
Богдан, шагающий привычно впереди всех, остановился перед большой, окованной железом дверью с тяжелой металлической ручкой. Дверь черного хода в Искъерде выглядела не менее грозно и торжественно, чем, наверное, врата входа парадного — Облачные боги, некогда создавшие эту твердыню, а впоследствии Кровавые, захватившие ее, сполна озаботились ее неприступным обликом. Но, увы, лишь обликом.