Чернокнижник
Шрифт:
Зулька, тем временем, добыла из дому сковородку, маслице, вываляла в муке аппетитные рыбные ломтики и… саму сковороду над пламенем удерживал Васька. Телекинезом, естественно.
— А ещё сковородку можно нагревать без костра. Молекулярно-кинетически, — пробормотала Маха.
— Знаете, — сказала Лерка, едва с угощением было покончено, — в нашей поселковой больнице из-за меня сложилась очень напряжённая обстановка. Врачи ведь не понимают, отчего больные выздоравливают ещё до того, как они успели вмешаться. А хуже всего, когда операция проходит вообще незаметно, и они пациента готовятся резать, не зная,
— А эти пациенты, если чувствуют, что в них что-то происходит, они тебе не мешают? — полюбопытствовала Зулька.
— Нет, конечно. Я ведь порталы закрепляю внутри них, так что, даже крутя сальто, они никак не могут воспрепятствовать моим действиям. Собственно, именно из-за жалоб на такого рода беспокойства врачи обычно начинают новое обследование и отменяют своё вмешательство. Представляете себе, какой это шок для них? Получается, будто они ошиблись в постановке диагноза.
— То есть, ты полагаешь, что должна ввести в курс дела папу и маму? — нахмурился Васька.
— Они оба оперирующие хирурги. Как-то, наверное, с их помощью можно будет так всё подстроить и представить, чтобы ни у кого не вызывать удивления, — рассудила Маха.
— Тут вот ещё какая ерунда, — вдруг спохватилась Лерка. — После исцеления нескольких случаев, считающихся безнадёжными, пациенты даже из областного центра просятся к нам. И предкам моим или главврачу взятки предлагают просто за койко-место. Вроде как верование такое в народе возникло, будто полежав в нашей больничке, люди исцеляются от всех хворей.
— Действительно, ерунда, — согласилась Ирка. — А что, взятки-то берут?
— Мои — нет, а за главврачом я не хочу подсматривать. Думаю, берёт. Но в особо извращённой форме. Новое оборудование стало в поликлинике появляться, здание потихоньку ремонтируют.
— Не, ну что вы, право, как дети, — взвилась Машка. — Это же элементарно. Переводишь сумму взятки на указанный главврачом счёт, приносишь ему квитанцию и получаешь место в палате. Уж насчёт медицинской целесообразности-то госпитализации с медиком никто спорить не станет, потому что идеально здоровых людей на свете не бывает. Хотя, вообще-то, можно и через платные услуги провести, — вдруг спохватилась она. Да не, честно отбашлять легко, — тут она спохватилась и вернулась к тому, о чем, собственно, и зашёл разговор. — А вот насчёт того, чтобы во всём признаться предкам — прям и не знаю, стоит ли? Я своим ни за что не скажу.
Очень они у меня практичные. Наверняка придумают, как при помощи магии укрепить наш семейный бизнес, и запрягут меня в качестве туроператора, например, или товары доставлять. А там, шаг за шагом, кто-то что-то приметит и гори она гаром вся наша скрытность. А ты Васька, как?
— А моим, вроде, и без магии нормально. Им это вообще ни к чему, разве что огород бабушке вспахать весной… нет, нафиг оно им сдалось!
— Я Ахмету не скажу, — короче всех выразилась Зулька.
— Я тоже не хочу, чтобы про наличие у меня подобных возможностей кто-нибудь знал, — вступила в обсуждение Ирка. — Мне кажется, при помощи подглядывательных порталов можно решить некоторые задачи частного сыска.
— Ну вот, получается, кроме Леркиных предков, никого в нашу тайну и не нужно посвящать, — констатировал Васька.
Ирка набрала в грудь воздуха, как будто собралась возразить, но заметив направленные в её сторону ожидающие взгляды, тихо сдулась. Ёлки, ведь её эмоции все прекрасно слышат и поняли уже, что она намерена возмутиться: «Как это так! Васенькиной любимой Лерочке можно, а остальным… не нужно. Кстати, сама же она прямо так и сказала, что ей это не нужно». Вот всю эту смену настроений и почувствовали вместе с ней её новые подруги и… Васенька. Хороший, кстати, парень. И почему она раньше этого не понимала?!
Подумала, и спохватилась. Ведь и это её отношение к общему другу для остальных не секрет! Как неудобно!
— Да ладно тебе смущаться, Ирка! — вдруг решила успокоить Багиру Зу. — Все мы в Чернокнижника немножко влюблены. Видимо, это следствие доверия к нему… а ты, Васюндель, заткни немедленно уши! Мал ещё такое про себя выслушивать.
Все рассмеялись, взглянув на смутившегося паренька.
ГЛАВА 26
Готовясь к визиту к Леркиным родителям, Васька долго продуманно одевался и, можно сказать, прихорашивался. То есть, начал он с посещения парикмахерской, потом нагладил рубашку и брюки, начистил до чёрного сияния туфли. Придирчиво осмотрел себя в зеркале, совершенно забыв, что куда проще сделать это через портал. Волновался он нешуточно, стараясь придумать, как построит будущий разговор.
Только полностью завершив приготовления, он отправил подруге «сову» — так они в шутку называли записочки, которые просовывали друг другу прямо в ладонь — специально придумали для незаметности, если не уверены в том, что те, кому не нужно, не заметят нашёптывательный портал.
Лерке, что встретила Чернокнижника у своего подъезда, наверняка столь обстоятельно готовиться не пришлось — она, если у них не вылазка на природу, — всегда тщательно одета и аккуратно причё… заплетена, конечно. Вот бывают такие девочки, на которых в любой момент приятно посмотреть! Так они и поднялись по лестнице, держась за руки.
— Ой! Я ключ оставила в сумочке, — спохватилась девочка и нажала на пуговку звонка.
Открывший дверь Леркин папа, вдруг побледнел увидев пришедших, потом помрачнел лицом и посторонился, жестом приглашая их пройти.
— Полюбуйся, матушка, кто к нам пришёл, — произнёс он издевательским голосом, когда все трое оказались в комнате. Это он, оказывается, обращался к собственной жене, вошедшей с кухни. — Это, как я понимаю, делегация с вестью о том, что нам вскоре предстоит стать дедушкой и бабушкой.
Васька от изумления только и мог, что беззвучно открывать и закрывать рот, а Лерка вцепилась в его руку и внутренне задрожала, глядя на слёзы в глазах своей мамы. Неизвестно, чем бы это недоразумение завершилось, если бы вездесущая Маха не пнула «кавалера» под зад. Она не слишком точно угадала с постановкой выхода из портала, отчего нога её в стоптанном кроссовке показалась прямо из воздуха на глазах изумлённых родителей.
Валерий Петрович проводил этот немалых размеров чувяк изумлённым взором и озадаченно произнёс: