Черноморский Клондайк
Шрифт:
– Нет, – Галина покачала головой, ища глазами Валентина, но того нигде не было видно.
– Это плохо, – Валерий Иванович поймал ее взгляд, – как же так?
– Как, как? Вот так, – не выдержала Галина. – А в сараях у нас все бензин держат. Можете сами проверить. И никогда не взрывался.
– Да не расстраивайтесь вы так, – Сошкин потрогал ее за локоть, но она отдернула руку, – я думаю, город что-нибудь сможет для вас сделать. У вас есть здесь родственники или знакомые, у которых вы бы могли временно остановиться?
– У
Он через силу сдерживал свои эмоции, видя, куда клонит Сошкин.
– А вы, собственно, кто? – тот удивленно скосил на него глаза.
– Это мой друг, – ответила Галина.
– А документики у друга имеются? Очень хотелось бы посмотреть.
– С кем имею честь? – неприязненно поглядел на него Иннокентий.
Понимая, что перед ним человек, облеченный властью, он все-таки хотел прояснить ситуацию.
– Вообще-то я начальник милиции, – с вызовом произнес Сошкин, – так что предъявите.
«Не хватало еще нарваться на самого начальника», – подумал Иннокентий, доставая паспорт.
– Та-ак, Бугельский Иннокентий Борисович… – протянул начальник, раскрыв документ. – Да вы у нас не зарегистрировались…
Нарушаете…
– Я только вчера приехал, – соврал Иннокентий.
– Билеты имеются?
– Я их выбросил, мне отчитываться не перед кем.
– А вот это зря, – покачал головой Сошкин, – теперь у вас нет оправдательных документов.
– Обещаю, что непременно зарегистрируюсь, – криво улыбнулся Иннокентий.
– Нужно зарегистрироваться в течение трех суток. Вы где остановились? – продолжал допрашивать Сошкин.
– Пока нигде, – пожал плечами Иннокентий, – собирался вот у Галины… Но теперь даже не знаю.
– Отдыхать, значит, приехали?
– Можно и так сказать.
– Когда собираетесь обратно?
– Я вам тогда сообщу, – небрежно кивнул Иннокентий.
– Только не нужно хамить, молодой человек, – неприязненно посмотрел на него начальник, – можно и в отделение проехать для выяснения вашей личности.
Он все-таки вернул паспорт Иннокентию, видимо, посчитав, что ситуация не слишком подходит для того, чтобы разбираться с приезжим.
– Валерий Иванович, посмотрите, – позвал его кто-то с пепелища.
– Ну что же, – вздохнул Сошкин, – нужно работать.
Он еще раз окинул взглядом Галину с Иннокентием и, оставив их одних, отправился на зов. Иннокентий спрятал паспорт в карман, и его взгляд случайно упал под ноги. Он наклонился и поднял свинцовую трубку. Почти такую же, какую обнаружил на дне моря. Он понятия не имел, как она могла здесь оказаться, и принялся ее с интересом рассматривать.
– Это грузило я нашла на огороде, – услышал он голос Галины, – когда копалась на грядке.
– А как же оно попало сюда? – машинально спросил он. – Отсюда до дома не меньше пятидесяти метров.
– Не знаю, – пожала она плечами, – я положила его
Там оно и лежало.
– Ты уверена, что это именно оно?
– Конечно, – кивнула Галина, – вон еще след от лопаты остался.
– Наверное, выбросило взрывной волной, – предположил Иннокентий.
К Галине обратился мужчина, вместе с Сошкиным осматривающий место трагедии:
– Гражданочка, можно вас на минутку?
Он увлек ее на пепелище и показал сгоревшую канистру из-под бензина.
– Вот видите, – со вздохом произнес он, – когда хранишь такие вещи в сарае, может случиться всякое.
– Оставьте меня в покое, – она развернулась и быстрым шагом пошла в сторону моря.
Сунув находку в карман, Иннокентий двинулся за ней следом. Хоть ему и нужно было встретиться со скульптором, но не мог же он оставить ее одну в таком состоянии! Да еще Валентин пропал… Да еще эти хазаровские отморозки, которые могли появиться в любую минуту… Неизвестно было, чего от них теперь ожидать. Успокоились ли они, взорвав дом и лодку?
Скорее всего, нет. Ведь, заминировав лодку, они надеялись, что взорвутся ее пассажиры. Не могли же они предположить, что лодку попытаются угнать! А если так, то наверняка захотят снова осуществить свое намерение.
Галина прошла к мосткам и села на краю, опустив ноги в воду. Иннокентий пристроился рядом. Немного помолчав, он сказал:
– Нам нельзя здесь оставаться.
Галина ничего не ответила. Вдруг сзади на них упала чья-то тень. Иннокентий резко обернулся, опасаясь, что это кто-то из хазаровских братков, но увидел Валентина. Он стоял с хмурым выражением лица и глядел на море.
– А-а, это ты…
– Нет, это моя тень, – мрачно пошутил он.
– Где ты был? – Галина кинула на него короткий взгляд. – Знаешь, что произошло?
– Видел, – лаконично ответил Валентин.
– Да нет, ты не все видел, – ехидно заметила сестра. – У нас теперь и лодки нет.
– То есть как? – растерянно спросил он.
– А вот так.
Галина стала рассказывать ему об утреннем происшествии. Иннокентий чувствовал себя немного лишним. Он выудил из кармана свинцовую трубку и ключи с брелоком, на котором был маленький перочинный нож, и принялся разгибать свернутый в трубку листик свинца. Так и есть, какое-то послание.
Делая усилия, чтобы вспомнить древнегреческие слова, он читал, и его лицо все больше просветлялось. Вернее, сперва на нем выразилось недоверие, перешедшее через удивление в радость. Эта радость была сродни радости ученого, сделавшего великое открытие. В принципе, это и было открытие.
Причем такое, которое могло сделать последующую жизнь Иннокентия веселой и беззаботной. Примерный текст послания в переводе с древнегреческого был такой:
«Царю Митридату Архелай желает здравствовать.