Черноморский Клондайк
Шрифт:
– Садись, Адольф, – Хазар показал на свободное кресло. – Давай коньячку выпьем. Возьми там себе рюмку. – Он махнул в сторону шкафа.
Профессор достал себе пузатую коньячную рюмку и устроился в кресле.
Хазар наклонился к столу и налил ему.
– А что, Адольф? – После того как они выпили, Хазар снова сузил глаза. – Эта казна Митридата, она действительно существует?
– Точными сведениями на этот счет история не располагает, – уклончиво ответил профессор.
– А чем она вообще располагает, твоя история?
– Эдуард Васильевич, – официальным
– Чего, чего? – Хазар округлил глаза.
– Я попросил бы более вежливого к себе обращения, – выдавил профессор.
– Ты чего это загоняешься, Адольф? – Хазар даже привстал с кресла и поставил рюмку на стол. – Не забывай, кто тебе дает работу и кормит тебя. А разговариваю я с тобой так, как ты того заслуживаешь.
Думаешь, я не знаю, что ты прикарманиваешь мои находки с раскопов?
Я закрываю глаза на твои шашни с секретаршей, которая отсасывает у тебя, и я еще должен с тобой вежливо базарить? Да ты меня обкрадываешь прямо на глазах!
У профессора отвисла челюсть. Он и предположить не мог, что Хазару известно о его коллекции. А он, оказывается, все знает! И про секретаршу тоже. Это было ужасно!
– Это достояние нашей страны, – пробормотал профессор.
– Кончай, Адольф, – поморщился от раздражения Хазар, – нечего из себя целку-то строить. Я пока еще из ума не выжил. Мозги будешь компостировать кому-нибудь другому, понял?
Арсений Адольфович вяло кивнул.
– Вот так-то, – Хазар вновь наполнил обе рюмки. – Ты, Адольф, не юли и будешь жить как у Христа за пазухой, – нравоучительно добавил Хазар. – Знаешь, зачем я тебя взял с собой?
Профессор отрицательно помотал головой.
– Тут у одного поца малява появилась, – начал Хазар. – Говорят, что отправлена самому Митридату.
– Эвпатору? – профессор вытянулся в струнку.
– Митридату, я тебе говорю, – повысил голос Хазар, досадуя на непонятливость профессора. – Малява на свинцовой пластинке, – пояснил он. – Как ты считаешь, может такое быть в натуре?
– В принципе? – переспросил профессор.
– В натуре, в принципе, – кивнул Хазар. – Так может или нет?
– Если это действительно так и такой документ существует на самом деле, то это редчайшее событие. Для того чтобы подтвердить его подлинность, нужно провести тщательную экспертизу, – волнуясь как мальчишка, заявил профессор. – Необходим спектральный анализ, хорошо бы провести проверку на радиоактивность…
– Ну ты загнул, Адольф, – усмехнулся Хазар. – А на глаз не можешь?
– Могу, – вздохнул профессор, – но не гарантирую.
А где эта пластина? – напряженно глядя на Хазара, спросил он.
– У Кеши, – Хазар кинул взгляд на дисплей, – у одного ныряльщика. Да ты его, наверное, видел, когда он из дома этих родственничков убегал.
– Но где он ее нашел? – не выдержал профессор.
– Откуда я знаю? – Хазар поднял рюмку, сделал маленький глоток и положил на язык дольку лимона. – Но у меня есть один фраер, который может мне эту пластину добыть. Ты сможешь
– Прочитать? На древнегреческом?
– Не знаю, на каком они там писали.
– Древнегреческий я хорошо знаю, – сглотнул слюну профессор. – Когда будет послание?
– Я должен быть уверен, что ты переведешь все правильно, а не будешь крутить мне мозги.
– Ну что вы, Эдуард Васильевич, как можно?
– Можно, можно, – лениво махнул рукой Хазар. – Ладно, иди. – Он безапелляционно показал на дверь. – Завтра перетрем все подробнее.
Профессор послушно поднялся с кресла и поплелся к выходу. Перед самым его носом дверь распахнулась, и в каюту заглянул Ник.
– Шеф, – он показал назад большим пальцем, – там капитан говорит, шторм усиливается, нужно с якоря сниматься.
– Пусть снимается, – согласился Хазар, – только далеко от этого места не отходит.
ГЛАВА 21
Около восьми вечера, основательно поплутав по размокшим дорогам и бездорожью, Иннокентий, Галина, Валентин и Юрка достигли берегов неведомой им реки. Она была вспученной от дождя, серой, бурливой и враждебной.
Создавалось впечатление, что она течет с самих небес. Ее русло проходило меж двух скатистых подъемов, а гора, с которой в безудержном потоке свергалась ее кипучая, пузырящаяся лента, оставалась спрятанной в густой мгле цвета голубиного крыла. Русло преграждали огромные валуны, по берегам лепился зеленый кустарник. Вспененная вода, кипя белым бешенством – как будто она только и делала, что протестовала против сковывавшего ее произвола гор – на чуть более пологом участке, к которому как раз и вышли путешественники, стелилась быстрой пенной стремниной, словно принявший горизонтальное положение распластанный водопад. А спускаясь ниже, одевалась серой поволокой. Было непонятно, падает ли дождь с неба, или это река посылает вверх разгневанную энергию своих струй.
– И как нам туда перебраться? – Валентин глотал дождь. – Нужно быть сумасшедшим или каскадером.
– Река-то, видно, неглубокая, – сказал Иннокентий, всматриваясь в бурлящую воду. – К тому же есть валуны.
– А если не удержишься? – продолжал Валентин. – Как попрет – костей не сосчитаешь…
– Да что костей, – подхватил Юрка, – захлебнешься вмиг.
– Впечатление, что она неглубокая, может быть обманчивым.
– Конечно, – согласился неохотно Иннокентий, – из-за ливня она вспухла…
Он вопросительно посмотрел на Галину, потом перевел взгляд на Юрку и Валентина.
– Но вечно же торчать мы здесь не можем! – воскликнула девушка.
– Надо рискнуть, – просветлело лицо Иннокентия, – тем более у нас есть веревка.
Юрка снял рюкзак, поставил его на скользкие камни.
– А ведь еще пара дней такого дождичка – и нас ждет настоящее наводнение! – покачал он головой.
– Тем более нельзя медлить, – решительно произнес Иннокентий.
– Единственный плюс во всей этой чертовщине, – улыбнулась Галина, – что нас не будут по такой погоде искать.