Черноморский Клондайк
Шрифт:
Он замер рядом с дверью, ожидая, пока задержанные выйдут наружу. Здесь было лишь немного свежее. Солнце снова пекло, как обреченное.
Сержант, поигрывая автоматом, повел их в сторону гор. Это Иннокентию показалось странным. Что там могло находиться? Почему к ним привязались пограничники? На эти вопросы он не находил ответа, хотя смутно догадывался, с чем это связано. Они прошли примерно полкилометра вверх по довольно узкой тропинке, пока не остановились у небольшого деревянного домика.
– Куда он нас ведет? –
– Не знаю, – честно признался он, – только все это мне не нравится.
– Мне тоже все это кажется подозрительным, – прошептал Юрка, который слышал их разговор.
– Только не нужно делать резких движений, – предупредил их Иннокентий, – возможно, тогда нам удастся выкарабкаться.
– Ты думаешь, это связано с тем, за чем мы направляемся? – Галина тронула его за локоть.
– Это более чем вероятно, – кивнул он, – только вот пластину у меня не нашли, – улыбнулся он, – поэтому и чувствуют себя не в своей тарелке.
Галина снова замкнулась, вспомнив, что пропажа пластины связана с гибелью ее брата. Или, наоборот, гибель ее брата была обусловлена пропажей пластины. Собственно, теперь это не имело никакого значения.
Пограничники их в чем-то подозревают, но у них нет никаких доказательств.
Если бы их задержали просто потому, что у них не оказалось никаких документов, их бы просто продержали до выяснения личности, как говорится, а потом отпустили. Но у них только спросили фамилии. А теперь привели куда-то в горы. Это настораживало не только Иннокентия.
ГЛАВА 25
Хазар нажал на «отбой» и перевел дух. Прекрасный план, который он так быстро и легко придумал, рухнул на глазах. Дохлый Валька валяется в горах, а беглецы вообще пропали из поля зрения. А тут еще Пеньков на хвосте. Конечно, он воспользуется ситуацией, и он, Хазар, не получит ни шиша, все достанется этому гребаному педерасту!
Хазар встал с шезлонга и едва сдержался, чтобы не зашвырнуть сотовый далеко в море. Вместо этого он опустил его на столик и злобно посмотрел на следящего за каждым его движением Михаила.
– Сука Пенек, – свирепо прорычал он, – хочет меня надуть. Только ничего у него не выйдет.
Он спустился в каюту. В кресле дремал Арсений Адольфович. Во сне он шевелил губами, его тяжелые, цвета пергамента веки то и дело вздрагивали, ему отвечал быстрым подергиванием кончик длинного носа. Хазар сел напротив и с нескрываемым презрением уставился на профессора. Каждая прожилка на профессорском носу раздражала сейчас Хазара. Ему надо было выплеснуть гнев, а лучшей кандидатуры, чем Арсений Адольфович, на яхте не было. Если бы не прохиндейство последнего, пластина была бы у него, Хазара, и он спокойно, не посвящая в это дело Пенькова, овладел бы кладом.
Несколько минут Хазар с мстительной яростью пялился на спящего профессора, потом топнул ногой. Арсений Адольфович
– Пластина исчезла, – нервно начал Хазар, – нет ее. Твои услуги мне больше не нужны. Отправляйся в Анапу, Адольф.
Ты сам все испортил. Если бы я тебе доверял, не пришлось бы мне сейчас торчать тут на яхте…
Арсений Адольфович замер в изумлении.
– Не по…ни…маю, – запинаясь, пробормотал он.
– А я тебе объясняю, – повысил голос Хазар, – пластина с письменами тю-тю. Так что можешь отправляться в Анапу.
– Но ведь клад существует… – Арсений Адольфович с недоумением и обидой глядел на Хазара.
Его осанка утратила гордую прямизну. Он снова растекся по креслу.
Но в его позе не было ни спокойствия, ни вальяжности. Слова Хазара будто прибили его к земле, лишили его тело твердого стержня.
– Понятное дело, – хмыкнул тот. – Только ты мне не нужен. Искать я его буду один, усек?
– Но ведь вам понадобятся консультации, – выпрямился было Арсений Адольфович.
– Не понадобятся, – пренебрежительно усмехнулся Хазар. – Мотай в Анапу. Ник тебя ссадит на берегу. Ясно? Собирай манатки.
Авторитет резко поднялся. Вид у него был мрачный и решительный.
Арсений Адольфович растерянно заморгал.
Просить что-либо у этого грубого человека он считал ниже собственного достоинства, но и просто так лишиться возможности приобщения к сокровищам Митридата он не мог. Раздираемый противоречиями, он тоже встал с кресла.
– Я не шучу, – в ту же секунду обернулся к нему Хазар.
Дверь за ним закрылась, а Арсению Адольфовичу все еще казалось, что он видит хмурое лицо авторитета. Так, когда долго смотришь на освещенные ярким солнцем предметы, а потом закрываешь глаза, под веками все еще бушует огненный свет.
Арсений Адольфович задумался. Такого исхода он не предполагал.
Все его надежды, мечты, планы были сметены одним движением руки. Да кто он вообще такой, этот авторитет? Тупой мужик, ничего не понимающий в истории! Благодаря ему, Арсению Адольфовичу, он стал шевелить мозгами, заинтересовался раскопами.
Профессору стало нехорошо. Он вышел из каюты. Голос Хазара долетал из каюты напротив. Арсений Адольфович почувствовал прилив дикой злобы. Он очутился на юте, бессильно опустился в шезлонг. Скосил глаза на сотовый. Рука его вдруг потянулась к телефону. Он долго не размышлял, решение пришло само собой.
– Алло, добрый вечер, могу я поговорить с Артеменко Сергеем Тарасовичем?
– Представьтесь, пожалуйста, – раздался мелодичный голос.
– Профессор Арсений Адольфович.
– По какому вопросу? – спросила секретарша.