Черному коту повезет

Харламов Влад

— Та я себе забрать хотел…

— Дед, — обернулся главарь к продавцу, — если ты сейчас же не вывалишь бабло, то тоже примеришь галстук. Только пеньковый.

— Я не предам господина Юсупова, — твердо ответил старик, — это дело чести.

— Ну что ж, — Аура главаря сменилась на алый оттенок. Цвет жажды крови, — я хотел по-хорошему, но ты сам выписал себе приговор.

Так, у меня тоже имеются некоторые представления о чести. И я ненавижу, когда обижают слабых и беззащитных. Когда какая-то обрыганская шпана

мнит себя хозяевами жизни и издевается над стариками. Чисто на правах сильного. Вот знайте гондоны, что всегда есть тот, кто окажется сильнее.

— Ребята, чёт вы заигрались, — я вынырнул из тени, держа за спиной железную вешалку, — шли бы вы отсюда, пока я вам ноги нахер не переломал.

— Чего? — прыснул татуированный, — ты ваще кто такой?

— Это вы кто такие? — я крепко сжал вешалку, передавая в нее заряд маны. Его будет достаточно, чтобы одним ударом проломить черепушку.

— Да это ж Чернокотов! — показал на меня пальцем тот, что все время стоял в сторонке на шухере.

— О-о-о! — самодовольно протянул татуированный, — так это прекрасная новость, да пацаны? Сегодня у нас походу намечается солидный куш. Отметим этот вечер шампанским!

— Правда? — усмехнулся я, — Не знал, что его подают в травмпункте.

Возразить они не успели. Да и так беседа с этими уродами затянулась. Как говорил мой отец — бей первым. Не важно что будет потом, главное ударь.

И с этой жизненной философией я вырос. Хочу сказать… она ни разу меня не подвела.

Ближайший ко мне оказался толстый с галстуком. Вот его я и угостил напитанным манной металлом! Удар получился, как от гидравлического кастета! Прекрасная вещь, которую используют роботы в боксе, высекая искры и выбивая гайки из друг друга.

Я же своим ударом, сопоставимым по мощи с движущимся на полной скорости локомотивом, снёс толстяку не только гайки, но и резьбу.

Зубы кровавыми ошметками разлетелись по залу. Сама туша бандита опрокинула три перегородки и пробила головой четвертую, так и повиснув в ней.

Диагноз: Перелом челюстно-лицевой. Осложнения неизвестны. Восстановление при благоприятном прогнозе год. При неблагоприятном — никогда.

— Какого хрена это было?! — завопил шухерист, его цвет ауры быстро перекрасился в зелёный. А штаны немного в жёлтый… а, это не аура.

Я рывком оказался возле него, пробивая мыском туфли в голень, и когда он начал заваливаться, обхватил руками его затылок и с силой впечатал в пол, сверху добавляя подошвой.

Надо отдать должное татуированному, отреагировал он почти мгновенно. Вот только и дед оказался не лыком шит. Он пробросил измерительную ленту ему под ногами, выбивая того из равновесия. А затем одним четко выверенным движением ткнул спицей ему в горло. Брызнула кровь. Прямо. Мне. На. Одежду.

— Прошу прощения за беспорядок, сударь, — как ни в чем, нафиг, не бывало, поклонился старик, —

мне жаль, что вы застали это маленькое недоразумение.

Маленькое недоразумение?! Дед… мы только что покалечили трёх человек. А одного, судя по угасающему пульсу ауры, ты вообще на тот свет отправил!

— В качестве извинений за испачканную одежду, — продолжил он, вытирая спицу о платочек, — позвольте мне от магазина ИрФе предоставить вам новую. За наш счёт.

— Эм, спасибо…

Я и не знал что ещё сказать. Не говорить же ему, что зашёл в магазин, как раз за бесплатной одеждой. Вернее за платной, вот только платить я за нее не собирался.

Старик представился, как Ефим, по его словам, он работает в этом магазине уже двадцать лет и тщательно за ним ухаживает. И инциденты подобно этому стали происходить все чаще и чаще, сразу с тех пор, как граф Юсупов покинул Российскую Империю. А Клещёв и его прихвостни стали прибирать бизнес к своим рукам.

Мы убрали тела в подсобку. После чего он пригласил меня в примерочную, где подбирал мне одежду.

— В вас чувствуется благородная стать. Барон Чернокотов, — сказал он, делая замеры.

— Откуда вы… — у меня ёкнуло сердце. Он ведь вполне мог и мне спицу в шею ткнуть, пока я тут стою перед зеркалом в одном исподнем. А десять тысяч — это десять тысяч!

— Я хорошо знал вашего отца. Замечательный был человек. Очень жаль, что так получилось с ним… Кхм, что-то я заболтался. Прошу меня извинить.

Ефим ушел в подсобку и спустя пару минут вернулся с неброским, но чертовски стильным костюмом. Черный костюм-тройка. Вороной пиджак, галстук, жилет с темными вензелями и атласная белая рубашка.

Стоило его надеть, как я почувствовал, будто переродился. Приятная ткань облегает тело, лёгкая, дышащая, будто вторая кожа. Наконец-то волк сбросил овечью шкуру и показал клыки. Вот что значит дорогой костюм!

— Охренеть.

Ефим в ответ тепло улыбнулся:

— Лучший комплимент для портного.

— Извините, если прозвучит нагло… но вы бы не могли меня подстричь? А то… патлы не шибко сочетаются с такой роскошью.

— Необычная просьба, но желание клиента — закон.

Ефим с меня ни рубля не взял за стрижку, хоть я и настаивал. Чуть ли не в карман ему пятирублевые запихивал. Но дед был непреклонен.

В итоге признав поражение, и тепло попрощавшись со стариком, через пятнадцать минут я бодро шагал по Невскому проспекту, встречая рассвет.

Так непривычно с короткими волосами после всех этих косм. Чувствую как шею обдувает ветерком, волосы не лезут в уши и не закрывают глаза. Ощущаю себя… человеком.

Впрочем, Московский вокзал спустил меня с небес на землю. Я предпочел, чтобы волосы мне залепили глаза, уши, и обе ноздри.

— Подайте ветерану, вашбродь! — прохрипел мужичок с повязкой на глазу.