Черноводье
Шрифт:
Наконец, присев под очередным ударом, я отчаянно прыгнул вперед, выбросив перед собой лезвие, но кнехт метнулся в сторону и подкосил меня ударом древка. Я рухнул на влажную землю и успел лишь откатиться чуть в сторону, увидев взметнувшееся надо мной лезвие и осознав, что не успеваю ни подняться, ни уклониться от его удара.
Лезвие, однако, вместо того, чтобы обрушиться вниз и перерубить меня, бездоспешного, на две части, лишь дернулось и упало плашмя, со звоном ударившись об край телеги. Секунду спустя рухнул и кнехт зажимая руками рану на груди, оставленную топором подоспевшего воина в красном.
Бой уже подошел к концу: большая часть кнехтов была мертва, а барон и один из послушников с залитым кровью лицом были безоружны, и их весьма грубо обыскивал бородатый мужчина с дымящимся мушкетом за спиной.
– Не задели мы тебя, ваше инородие? – услышал я знакомый, чуть картавящий старческий голос. Привалившись к массивному дубу с пробитой пулей корой, на меня слегка насмешливо смотрел одетый в алый плащ с медвежьим гербом Матеус Бажан.
Глава 3
Порт Крюстера еще за две сотни шагов от воды окатывал каждого, кто приближался к нему, целой волной запахов. Здесь пахло соленой горечью морской воды, смолой, рыбой, нечистотами и чем-то еще, трудноуловимым: смесью всех товаров, разгружавшихся здесь, от специй до бычьих кож.
Мы с мэтром Бажаном шли вдоль линии портовых построек, щурясь от солнца, медленно поднимавшегося из-за моря. Работа в порту с утра уже кипела: несколько грузчиков катили мимо нас какие-то бочки в недра тяжелого когга – одного из дюжины выстроившихся у причалов. Чуть дальше отчаливал запоздавший на утренний лов рыбацкий баркас. Медленно доворачивала к причалу каракка под палатинским флагом, а в дали на рейде виднелись несколько боевых каравелл – все военно-морские силы Крюстерской республики. Мне кажется, Бажан специально повел меня этим путем – хотел продемонстрировать торговую республику во всей красе.
– И вот, значит, в самую-то пору, – медленно, с достоинством проговорил негоциант, – когда стали собирать ополчение, – вышло, что ни у кого из местных наличных денег и на роту не хватит: векселей-то довольно и товаров, да разве наемникам векселями заплатишь? А я как раз тогда ткани сбыл – много монеты на руках было. Дай, думаю, помогу людям хорошее дело сделать – прихожу на Конференцию, давайте, господа, я на свои деньги две роты снаряжу.
Они-то сперва, негоцианты местные, отнеслись с опаской: человек я не местный, мало ли что? Но делать-то нечего: согласились, так я и стал здесь навроде сенешаля или маршала.
Бажан усмехнулся и покачал головой.
– Вот уж чем привелось заняться на старости лет, – продолжил он с улыбкой. – Расскажи мне кто год назад, что я буду войсками командовать, на смех бы поднял. Да и грех сказать: маршал над двумя ротами.
– И как, тяжело? – спросил я.
– Не столько тяжело, сколько муторно, возни много, – Бажан раздраженно сплюнул. – То перепьется кто, то обоз разграбят, то пороха нет, то провизии – одна морока.
– Да разве в торговых делах не то же самое? – улыбнулся я.
– Так ведь с торговых дел прибыль есть! – покачал головой Бажан. – А тут одни убытки!
Мы помолчали немного. Солнце уже начинало робко припекать, а мы, тем временем, миновали порт и свернули к рыбному рынку, в этот час почти пустынному.
–
– Ну, во-первых, мне в любом случае было приятно тебя освободить, – проговорил Бажан с расстановочкой. В речах его появилась важность, которой я не замечал в те времена, когда он был странствующим торговцем, а не сановником. – Все-таки, и ты мне однажды жизнь спас, а Мученики заповедали нам помнить свои долги.
Я вопросительно взглянул на него. Сказанное явно предполагало наличие какого-то «во-вторых».
– Во-вторых, меня просил о вас егермейстер Сергей через своего посланника, – продолжил Бажан. – А расположение господина егермейстера для нашего города не пустой звук. Пусть он и не решается пока открыто поддержать независимость Крюстера, что вполне понятно в его положении, но, я надеюсь, помощь тебе он оценит по достоинству.
Я кивнул. Слова Бажана звучали вполне разумно, но за ними явно маячило какое-то «в-третьих».
– Нда, ну и в-третьих… – он немного замялся. – Есть одно дело. Думаю, только ты нам в нем можешь помочь.
– Только я? – я вопросительно взглянул на Бажана.
– Видишь ли, в таком деле нам не обойтись без егеря, – ответил он. – А дело очень важное, от него зависит будущее республики, ни много, ни мало. Мы обращались к Сергею, просили, чтобы он прислал кого-то из своих. Но он боится, что такой шаг сделает его врагом Ордена. Его можно понять: ленные права на Кернадал дарованы ему маркграфом. Коль скоро маркграфа теперь нет, а его место занял Орден – стало быть. Он должен Ордену присягнуть или лишиться крепости. А он ни того, ни другого не хочет, вот и вынужден вертеться.
Я покачал головой, давая понять, что Сергею очень сочувствую.
– Тьфу, сложно все это, – Бажан скривился, словно проглотил горькую пилюлю. – Насколько проще было раньше. Ну, зачем, зачем ты все это устроил, а?
Я опустил глаза, словно школьник, не сделавший домашку.
– У меня не было выбора, – ответил я. – Вы не все знаете…
– Да уж один Вседержитель все знает, конечно же, – проворчал Бажан, давая понять, что ссылки на неведомые егерские секреты ему выслушивать неприятно.
– Кстати, вы сказали, что у Сергея здесь есть представитель, – сказал я минуту спустя, чтобы как-то переменить тему.
– Есть, конечно же, – ответил он. – Собственно, мы к нему сейчас и направляемся. Вернее, к ней.
Я не успел задать Бажану никакого вопроса – уже в следующую секунду сзади на меня набросились с объятьями и крепко прижали к себе две тонкие руки.
– Ромка! Как я рада, что ты живой, ты просто не представляешь! – услышал я голос Ланы возле своего уха. Обернувшись. Я увидел ее – снова в мужском наряде, но теперь это был парадный зеленый камзол и узкие шоссы с туфлями. Длинные волосы Лана убрала в хвост, и это делало ее отчасти похожей на некоторых корабельных офицеров-щеголей, которых мне доводилось видеть в порту. Пожалуй, некоторые могли бы ее здесь принимать и за мужчину, если бы не голос, мягкий и женственный.