Черноземье 3
Шрифт:
Там конечно и беднота из деревень имеется, и просто городские бедные жители, но мы берем за удобную для власти аксиому тот вариант, что все приличные люди должны с раннего утра трудиться в поте лица своего. А вот остальные тунеядцы и проходимцы начинают изгоняться из своих жилищ на улицу специально усиленными бригадами из вооруженных гвардейцев и самых дюжих ополченцев. Они идут по всем этажам и комнатам в основном двухэтажных домов предместий, обшаривают чердаки и не так часто попадающиеся здесь подвалы. Несут с собой тараны из коротких бревен и выбивают
Первые вытащенные на улицы ошеломленные бездельники конвоируются в одну из Караулок, где за наполняющимся народом двором присматривают уже гильдейские. Они в городе особо никого не знают, в отличии от тех же гвардейцев и ополченцев, воевать тут не приучены, зато легко вернут в сознание любого недовольного бунтаря метким выстрелом из лука или ударом копья…
Всем участникам облавы командиры Генса должны были донести мой приказ:
— Тех, кто схватится за нож или попробует убежать — стрелять из арбалетов без жалости. Нам живыми такие отморозки, которые попробуют сопротивляться законной власти, вообще не требуются. Те же ополченцы или гвардейцы, кто знает в лицо преступников со своих улиц, должны доложить об этом командирам конвойных команд, чтобы те быстро начали вязать негодяев.
И еще должны добавить:
— Помните, что нельзя жалеть даже самого мелкого жулика, вашего случайного знакомого. Чем больше их окажется во дворе Караулки, тем легче будет потом жить вам самим. Преступники точно отпущены не будут и не вернутся никогда вам отомстить.
Поэтому процесс зачистки первого района в створе Восьмой и Седьмой улиц довольно быстро налаживается, бригады штурмовиков получают первый опыт зачистки домов, число задержанных быстро растет, первые задержанные поступают под мои ясные очи.
— Двое схватились за ножи, постреляли сразу же, как приказано, — доносится до меня от прибежавшего посыльного.
— Отлично. На подводу таких и потом привезти сюда на опознание, — приказываю я. — Совсем бандиты разбаловались при такой беззубой Страже.
Сам я занял место в Караулке около Речных ворот, мои охранники по одному заводят уже по пояс раздетых подозреваемых, которым я задаю несколько вопросов:
— Воруешь?
— В банде состоишь?
— На что живешь? Кто за тебя может поручиться?
Понятно, что третий и четвертый вопросы задаются при отрицательном ответе на первые два, и если я не почувствовал обмана. Потом следуют обязательные пятый и шестой:
— Кто из стражников мзду берет, знаешь?
И добавляю, чтобы выбор был понятен:
— Скажешь правду, пойдешь на принудительные работы. Не скажешь — посажу на корабль.
Корабль точно повезет на рудники в кандалах, как все местные бандиты и жулики уже хорошо знают, а там прощай небо над головой. Пока копыта в глубине северных руд не откинешь окончательно.
А вот что такое принудительные работы — никто пока не знает, хотя вкалывать до изнеможения под присмотром немилосердных степняков, как по мне, так не особо слаще. Но и шанс оттуда вернуться
Охранники мои готовы помогать добывать быстрые ответы из мнущихся жуликов, сразу добавляя им по ребрам.
И внимательно смотрят на то, куда я покажу рукой.
Если влево, то на общий двор, в огороженный угол, где набираются не такие крупные рыбы преступного мира, которых ждут работы на строительстве дороги пока в лесу.
Если вправо, то признанный матерым бандитом получает по ребрам и отправляется в подвал. Особенно, если он ничего не стал отвечать вообще, а еще плюнул мне под ноги, таких из взрослых серьезных мужиков со страшными рожами большинство.
Впрочем, таких матерых бандитов, как один астрийской выделки, видно сразу по злобному виду и еще особо дерзкому поведению. Все они какие-то однотипные и несгибаемые, не собирающиеся лебезить и что-то выпрашивать у власти.
То, что несгибаемые — это даже хорошо, не так сложно с ними определиться.
Такими набивается одна за другой камеры в подвале, дальше уже их ждет одевание кандалов, заковывание и путь в трюм корабля, где их уже будут принимать опытные стражники с рудников.
Таких даже не нужно раздевать по пояс, чтобы убедиться в наличии набитых черной тушью татуировок, но порядок для всех одинаков. И ясно все сразу становится, и ножей не спрятать, и сурово приложиться дубинкой есть повод.
Разговаривать с ними нет никакого смысла, пусть приносят пользу городу на рудниках, как могут и как сами захотят жить подольше. Там уговорами тоже никто заниматься не будет, совсем не та система убеждения используется.
Или добываешь руду в поте лица своего, или дохнешь с голоду, предварительно выпоротый до полусмерти.
Естественно, что невиновные в воровстве или членстве в преступных организациях, а просто отдыхающие после работы или ни в чем особо не замешанные, пока просто собираются на заднем дворе Караулки и ждут окончания облавы. Отпускать их пока нельзя, чтобы не мешались под ногами у загонщиков.
Желающие рассказать про коррумпированных стражников не часто, но все же находятся, они теперь ждут своей очереди в отдельной комнате и с ними я буду что-то решать по мере разговора.
Да, информация о том; кто, где, когда и сколько из Стражи берут на лапу или еще как-то замешаны в связях с бандитами мне тоже нужна, так я собираюсь провести полную реорганизацию этой городской службы. Те стражники, кто просто служит на рудниках и не замешаны в городских делах, вернутся в город, а вот провинившихся ждет совсем разная судьба по итогам расследования.
Естественно, что тот же посредник между старухой Кройнц и жуликами больше стражником не останется, а место его заключения будет сильно зависеть от его разговорчивости в нужный момент.