Черноземье 3
Шрифт:
Тут у меня руки немного связаны, его так просто в кандалы не закуешь, но жизнь ему можно испортить очень сильно. Сначала выгнать из стражников, а потом уже отправить строить дорогу, пусть уже там проявляет свои деловые качества и выбивается у степняков в начальники над остальными арестантами.
Кто-то станет сам личным примером строить дорогу, кто-то будет работать у степняков помощниками в охране, как менее замаравшиеся по жизни.
Думаю, что городская Стража почти вся замазана и постоянно имеет какие-то общие дела с преступниками, может только кроме самых молодых стражников,
Испортить карму на взятках можно и за одну осьмицу, дело это понятное.
Район прочесан за три часа, теперь там остается только нечастое оцепление, чтобы не допустить успевших разбежаться жуликов в осмотренные уже дома. Если правильно занять перекрестки и ключевые точки, то это не такая трудная задача и народу много не требуется. По этой теме все маневры постоянно отслеживает Генс, так как я занят на допросах.
До обеда успели проверить следующий район, поэтому повозки развезли по оцеплению горячую пищу с кухни Гвардии, и зачистка продолжилась. К шести вечера, когда работники возвращаются домой и уже невозможно держать в неприкосновенности границы оцепления, почти половина города уже проверена, собрана куча подозрительного народа примерно в шесть сотен человек.
Но и я не дремал все это время, из расчета пара минут на одного подозреваемого за десять часов непрерывного общения я опросил примерно двести пятьдесят человек. Примерно пятую часть отпустил, пятую приказал готовить к трюмам и сто пятьдесят жуликов мелкого пошиба уже приготовлены к принудительным работам.
Осталось опросить еще три с половиной сотни подозрительных мужиков, они под охраной расположены во дворах обоих Караулок в серьезной тесноте, поэтому придется мне до глубокой ночи проводить расследование.
Голос уже несколько раз срывался, хорошо, что лечить я могу себя сам, в меня уже раз восемь кинули припрятанные ножи и кинжалы самые решительные бандиты, отбитые моим куполом. Уже знают, что корень их проблем заключается именно во мне и поэтому рискуют жизнью по приказам своих старших.
Когда ясно услышали, что назначены на корабль и поняли, что возврата уже не будет.
Такие сразу же вырубаются безжалостно охраной и потом утаскиваются в подвал за ноги, но то, как ловко они умудряются припрятать оружие во время легкого обыска, вызывает у меня большое удивление.
Еще участь пятидесяти задержанных рассмотрена по существу и я отправляюсь отдыхать. Оставшиеся жулики будут спать сегодня сидя на своих задницах во дворах Караулок. Вечером всех даже кормят кашей из гвардейских кухонь, так как ложек и мисок у них нет, приходится глотать плотную кашу прямо из руки.
Прочесана самая бедная половина города, примерно с пять сотен жуликов и бандитов попали в мой невод, так что основная задача облавы уже выполнена.
Это количество я могу определить более-менее точно, исходя из сложившейся пропорции виновных и невиновных.
Завтра я разберусь с оставшейся половиной, но оцепление будет выставлено снова, снова пойдут уже хорошо натренированные бригады ловить и выгонять на улицы опять всех
Во второй день в сито поиска попадется гораздо меньше преступников, но общий правильный посыл такой облавой уже задан. Ведь раньше те же ополченцы, когда спускались со стен и оставляли там свое оружие, из храбрых и сплоченных защитников города превращались в испуганных и разобщенных обычных горожан на улицах, жестко контролируемых местными бандами. Где они сами опасались слово лишнее сказать, чтобы не рисковать своей жизнью и здоровьем, как и своими близкими.
А так они весь день видят, как безжалостно на пинках выкидывают на улицы перепуганных бандитов, как их бьют беспощадно за попытку сопротивления или просто что-то изобразить и понимают, что час освобождения от удушливого гнета преступников прошел. Они стоят рядом со своими товарищами по ополчению, которые их с радостью поддержат в любой момент, с копьями и арбалетами в руках, и только от них самих зависит, окажется знакомый бандит на допросе или умрет на месте при попытке к бегству.
Поэтому мимо себя они не пропустят ни одной знакомой преступной рожи просто так, про всех доложат тем же гвардейцам или с удовольствием загонят болт в решившего некстати пободаться с властью бандита.
За день убито две осьмицы бандитов на улицах, раненых в плен никто не берет и только подводы после опознания увозят тела за город, где складывают пока в тенистой роще. На них же доставляют ко мне на задний двор наших раненых, тогда я выхожу на пару минут, чтобы вылечить своих людей. Ополченцы потеряли в схватках на улицах троих своих совсем и еще одного гвардейца зарезали в каком-то подвале.
Задержанные видят, что с ними никто не церемонится, на улицах льется кровь потоком, а тела самых резких приятелей и подельников уже остывают на соломе подвод.
Но теперь защитники города уже не боятся всяких авторитетов городского дна, быстро и наглядно убедившись, что если к нему приложиться как следует пяткой копья, да еще несколько раз, то он обязательно валится со стонами на мостовую, а то и отправляется на тот свет, как самый обычный человек.
Это настроение я хорошо улавливаю, ополченцы сами отрезают себе возможность и дальше существовать рядом с подобными бандами. Как только кто-то из чудом уцелевших в городе жуликов попробует что-то за себя сказать особо авторитетного, так будет сурово вырублен и в бесчувственном состоянии увезен на допрос в Караулку.
Такую я вырабатываю привычку у горожан-ополченцев, те же гвардейцы ее и так имеют в наличии.
Эти два кровопролитных дня облавы с оружием в руках очень сплотят жителей города, и особенно сплотят вокруг могучей фигуры Мастера Ольга, который не побоялся так радикально разобраться с уголовным миром Астора.
О чем давно уже мечтают все приличные люди, но сами только проклинают взяточников из Стражи и наплевательское отношение городской власти к захлестывающей родные улицы волне преступности.