Чернозимье
Шрифт:
Я попытался захватить ногу сеткой, но она лишь рассыпалась беспорядочной паутиной красных линий. Еще одна попытка — и снова неудача. Черная фигура уже почти добралась до противоположной кромки леса, а я провожая ее взглядом, полным бессильной ярости, решил попробовать в последний раз — на следующую попытку времени не осталось.
Красные линии появились перед моими глазами, и я попытался ухватиться ими за каблук сапога, который мне отсюда было уже плоховато видно, но вместо этого они, моргнув, окутали сеткой плащ беглеца. Собрав всю свою силу в кулак, я отчаянно дернул плащ на себя, и человек, не добежав нескольких шагов до
Конечно же, он тут же оперся о землю и стал подниматься на ноги, но секундной заминки мне хватило. Рванувшись вперед, я в несколько отчаянных прыжков преодолел расстояние между нами, и ухватил его за ворот плаща, готовясь прижать лезвие крикета к горлу.
Лишь на секунду я успел увидеть его лицо — знакомое, конечно же. Я догадывался, кто это будет, хотя и надеялся, что это будет кто-то из новых, кого не так жалко будет пытать при необходимости.
Но нет, передо мной было бледное от страха и испачканное осенней грязью лицо Андрея. Что-то во мне надорвалось при виде его — я сразу же подумал об Олеге, который, возможно, прямо в эту секунду умирал в грязном трактире от укуса твари, насланной его собственным сыном. Знает ли Андрей, кто был там со мной? Скорее всего, нет.
Но сказать об этом посланцу Ника я не успел. Едва показавшись мне, лицо Андрея превратилось в отвратительную маску смерти — стало стремительно разлагаться, чтобы через считанные секунды превратиться в оскалившийся череп.
Он ушел от меня тем же способом, что и в прошлый раз — там, в Клугстере. Вот только на сей раз я знал, что он все еще жив.
Когда я вернулся в трактир, то застал там Вику, отчаянно рвущую на части дрожащими пальцами амулет — явно уже не первый — в попытках помочь задыхающемуся на столе Олегу с клокочущей раной в горле. За ее спиной стоял бледный Тим, коморка была вся завалена телами нежити, а хозяин таращил из подпола безумные глаз, схватившись за голову и нашептывая молитвы.
Едва я вошел, Вика повернулась ко мне и уставилась так, словно ждала от меня помощи.
— Я ничего… не могу… не получается, — прошептала она.
Взглянув на израненное тело Олега, которые ребята до моего прихода пытались наскоро перевязать, но без особого успеха, я сразу понял, что дело очень плохо.
Я подошел к столу, легонько отстранив Вику, и взглянул на Олега. Кажется, он был в сознании, и при моем появлении даже потянулся ко мне, силясь что-то сказать, но, конечно, не смог.
Никакими медицинскими или магическими навыками я не обладал, и меня буквально разрывало изнутри от мысли, что человек, спасший меня когда-то в глубине Чернолесья — напуганного, сходящего с ума — сейчас умирает, а я ничем не могу ему помочь.
Я напрягся, призвав красную сеточку телекинеза. Нельзя ли так что-то сделать? Захватить ткани и сосуды на одном краю раны, притянуть к другому?
Попытка была отчаянной, но ничего другого в запасе у меня не было. Быстро-быстро я стал водить взглядом по ране, стараясь принять в захват то один ее край, то другой. Ничего не выходило — сетка мигала перед глазами, показывая, что дурацкий интерфейс не понимает, чего я от него хочу. Наконец, захват как будто активировался, причем на обоих краях раны разом, но едва я попробовал потянуть их друг к другу, сеточка тут же замигала
Олег испустил протяжный стон. Его подбородок сделал несколько судорожных движений, словно он силился что-то проглотить, после чего по телу пробежало дрожь, а затем оно обмякло и застыло.
Глухо заплакала за моей спиной Вика. Тим саданул грязным кинжалом в стену и выругался.
Я вновь взглянул на безжизненное уже лицо Олега, думая о том, догадался ли он, кто именно его убил. Вряд ли. Но если вдруг да, то насколько ужаснее ему было умирать, зная это. Больше десятка лет искать потерянного сына и найти его вот так. Мне стало ужасно, до дрожи в ногах жаль этого крепкого мужика, прожившего здесь такую странную жизнь.
И в этот момент я увидел, как где-то у нижнего края рана возникло белое свечение, а затем прямо из тела Олега появилась опалесцирующая сфера размером с шарик для пинг-понга. Вокруг нее подрагивали и крутились остатки распавшейся красной сетки.
— Ребят, вы тоже это видите? — уточнил я.
— Что? — спросила Вика за моей спиной. — Что видим?
— Вот этот свет белый… — неуверенно произнес я.
Тим обошел стол и внимательно взглянул на меня.
— Ром, тебе бы это… как-нибудь отвлечься, что ли… — произнес он дрогнувшим голосом. — Пойдем на улице постоим — все равно ведь спать никто уже не будет. Нет здесь никакого света.
Я осторожно протянул пальцы к сфере, зависшей в нескольких сантиметрах от тела и слегка покачивающейся в воздухе, словно светлячок, трепещущий крыльями. Она двинулась навстречу моей руке и секунду спустя соприкоснулась с ней, легонько кольнув при этом, словно ударив слабеньким электрическим разрядом. А затем исчезла в моей ладони.
Глава 3
Когда из-за поворота лесной дороги показались заснеженные башни Кернадала, мне на секунду показалось, что я приехал куда-то не туда. Не в полуразрушенную лесную крепость, приют нескольких десятков изгоев, а в средних размеров город, да еще и в период ярмарки.
Лесная поляна была запружена возами, изрыта колесами и конскими копытами. Отовсюду слышалось лошадиное ржание, стук топоров, ругань и смех. Со всех сторон замок окружили неопрятные палатки и свежеотрытые землянки. Тут и там курился дым от многочисленных костров, а земля вокруг крепости превратилось в сплошное месиво из грязи, снега, золы и нечистот.
Едва протиснувшись между двумя телегами и оказавшись на грязной улице этого странного посада, я наткнулся на Матвея — парня, который некогда помогал Сергею по хозяйству после отъезда Ланы. Его я оставил в замке за старшего, когда уезжал ко двору, поручив хоть немного отремонтировать стену. Но застать по приезду такое я никак не ожидал.
Матвей — высокий парень лет двадцати пяти, выбритый налысо — о чем-то спорил охрипшим голосом с молодым рыжеволосым детиной, одетым, как городской подмастерье.
— О, Рома! — воскликнул он, увидев меня, с явным облегчением, поспешил мне навстречу, прихрамывая на правую ногу, и заговорил громче, чем нужно. — Ты это… классно, что приехал! Тут жесть, что творится!
В общем-то, я уже и так догадался.
— Кто это? — спросил я, указывая на толпу вокруг. — Откуда они все здесь?
— Беженцы, — ответил Матвей. — С севера. Услышали про битву и решили, что здесь сейчас безопаснее всего.