Черняев 1989
Шрифт:
15 октября 89 г.
Телефоны домой оборвали: М.С. ищет. Соединили с ним. Всю финскую программу поломал. Койвисто взбесится. Дал задание сделать ему для Совета обороны несколько страниц с оценкой внешней политики за время перестройки, объяснить почему все же надо крепить оборону. Это на завтра. Но завтра еще две речи для Финляндии и материал к встрече с Папским нунцием, а потом еще к Международной комиссии ВС по афганскому вопросу.
Когда я все это могу сделать?! И доколе! Как просто у него все - мы (я) инструменты, которые все могут, раз ему надо.
16 октября 89 г.
Реакция
В самом деле, массовая база у М.С.
– интеллигенция. Рабочий класс - за Ельцина. На что же Горбачев рассчитывает, присоединяясь к лигачевизму в отношениях с интеллигенцией?
Если с Афанасьевым затеется «дело» (а оно затеется, потому что первичная парторганизация его исключать не будет, значит сделать это должен КПК вопреки всякой демократии), то тем самым открываются ворота для многопартийности, аргументов для сохранения монополии КПСС не остается.
Если он призывает к консолидации, а сам прибегает к оргвыводам, тогда конец гласности. Значит, каждый теперь должен действовать не по совести, а приглядываясь к тому, что подходит начальству.
И, следовательно, прощай призывы самого М.С.’а «давайте вместе». Теперь получается - «давайте как я хочу, как меня устраивает».
Ельцин, опомнившись от «покушения» на него, а на самом деле от пьяного мордобоя за его приставания к чужой жене, собрал митинг. Смысл этого митинга: Горбачев окончательно исчерпал себя. Его надо немедленно убирать.
Но, увы, М.С. предложил исключать и снимать с работы не Ельцина (хотя есть решение Пленума ЦК), а Афанасьева и Старкова.
И теперь, Ельцин и Ко вместе с Афанасьевым и Ко, которым нечего терять, мосты у них сожжены, бросятся в отчаянную атаку. Г оворят, на 25 октября назначена демонстрация у здания ЦК с требованием убрать троих - Лигачева, Зайкова, Воротникова. Пока так!
Даже Рыжов (директор МАИ и ныне председатель комиссии Верховного Совета по науке) выступил вчера по телевидению с ельцинских позиций. А ведь он - в друзьях у М.С.
Словом, эта «встреча с прессой» была ошибкой. С таких вещей начинается путь, по которому пошел Хрущев.
Я весь день писал речь, которая будет произнесена во дворце «Финляндия». Сочинил материал для Совета обороны. Сделал еще сотню мелких дел и звонков. Опять подводит МИД. До сих пор нет ни проекта речи на обеде у Койвисто, ни материала для переговоров с ним.
Ковалев болтун и очень уж мелкотравчат для первого зама МИД.
Сочинил я проект письма Горбачева к Бушу, его повезет с парламентской делегацией Примаков.
23 октября 89 г.
М.С. по капле выдавал мне свои соображения и редактуру к текстам для Финляндии, убавлял мои комплементы в адрес финнов. И объяснял мне: чтоб наши прибалты не позавидовали такому обращению с Финляндией и тому, какими они тоже могли бы быть, если бы.
Начитался я вчера западных анализов нашей экономики и их рекомендаций. Много (кроме, конечно, Пайпса
Общее у них то, что надо бы Горбачеву, наконец, решиться на прорыв, не тянуть, не осторожничать, уйти от половинчатости, так как время работает против него. Неизбежны тяжелые времена для определенной части общества. Но есть мировые законы оздоровления экономики и никому еще не удавалось их обмануть.
Общее у всех и другое - персонификация нашей реформы. Все апеллируют к личности. Вот, если бы Горбачев сделал так-то и так-то. Если бы он решился на то-то и то - то., если бы провел такую-то меру и е1е.
Но беда заключается в том, что Горбачев уже не властен ничего решительного сделать, даже, если бы и решился. И не потому, как они там на Западе думают, что существует еще Лигачев, аппарат, бюрократия, а потому, что у Горбачева нет механизма приведения в жизнь своих решений. Их некому проводить. Партию уже не признают в качестве начальства. Советы по-прежнему беспомощны. Хозяйственники - между двух стульев: и указаний сверху не поступает, и свободы распоряжаться собой нет. И не знают к кому тыркаться, чтобы их предприятия функционировали во взаимосвязи с другими, иначе они просто встанут. Аппарат на всех уровнях деморализован или, скрестив руки ждет, когда все это завалится. Номенклатуре все равно уже терять нечего.
Горбачевский лозунг «включить человека» повис: наш человек без поводыря оказался заброшенным. И озлоблен, потому что ничего нет и не у кого теперь просить и требовать, остается только кричать и поносить.
Опасно поднимает голову рабочий класс. И в лидеры его выводят профсоюзники и партийные боссы райкомовского звена, которые поняли, что места им (на предстоящих выборах) могут спасти только махровый популизм и демагогия, нацеленные на самый верх. Митинги разных «фронтов трудящихся» проходят под транспарантами: «даешь марксизм- ленинизм!», «перестройку - по-социалистически, а не по-капиталистически» и т.п.
А М.С. продолжает заигрывать со всякими Яриными (рабочий вожак из Кузбасса). На митингах требуют этого Ярина ввести в ПБ. И здесь идеология подставляет ножку перестройке, не только в экономике и гласности.
Егор Яковлев позвонил мне. Просил, чтобы М.С. принял его, Гельмана, Адамовича и Климова. Я написал Горбачеву записку об этом. В субботу он долго говорил мне по телефону, что передать Егору. Очень хвалили всех четверых, каждому дал точную характеристику, обещал с ними встретиться, но сейчас нет ни минуты, а он хотел бы поговорить всерьез, тем более, что, как мне объяснил Егор, они намерены «раскрыть Горбачеву глаза» на реальную идеологическую ситуацию в Москве. М.С. велел мне пока разъяснить Егору и Ко, чтобы они не паниковали, чтобы постарались его понять: его главная задача - спасти курс и от правых и от леваков. И те и другие ездят по стране и поднимают народ против Генсека, против перестройки. Если это им удастся, тогда конец.