Черные алмазы
Шрифт:
Ангела не сказала больше ни слова, но этого было достаточно, чтобы все сделали выводы.
Некоторые люди низкого происхождения часто без всякого основания с тщеславным самодовольством неверно понимают снисходительность и милость высокопоставленных и титулованных особ. Таких невеж необходимо наказывать. Дерзкие мечты не для них.
Иван был причислен к разряду подобных невеж.
Смешной человек, не сумевший понять, что ему, доморощенному ученому, досталась всего лишь подачка от знатной дамы-патриотки, и возомнивший себя равным ей.
Он должен отсюда убраться.
Для этого достаточно
И он отсюда уберется!
Первый способ убрать такого человека заключается в том, чтобы выставить его в смешном виде. Для этого есть много приемов. Преследуемый начинает замечать, что его не оставляют в покое, подчеркивают его слабости, постоянно ставят его под беспощадный огонь критики. В глаза над ним не смеются, наоборот, его хвалят, но по тому, как это делается, он понимает, что над ним издеваются. Обнаруживается, что в этом кругу у него нет ни одного друга. Никто его не обижает, не оскорбляет, но особая, непостижимая для непосвященных манера шутить дает ему понять, если он не глуп, что пора ему забирать свою шляпу и отправляться восвояси.
Так произошло и с Иваном. Его новые знакомые весьма прилежно штудировали второй том «Дон-Кихота» и в своем кругу не раз острили, намекая на события на острове Баратария.
Однако Иван все это принимал совершенно хладнокровно, серьезно относясь к тому, что было сказано в шутку.
Так, его уговорили принять участие в любительском спектакле, поставленном членами высшего общества, a vista [126] спеть партию короля из «Эрнани». Он согласился. Спел. У него оказался прекрасный бас. Пение его было далеко от совершенства, но голос вызвал изумление. Эльвиру пела Ангела, Эрнани — маркграф Салиста. Король остался победителем. Маркграф сказал: «Черт меня побери, если этот человек не был когда-то комедиантом!»
126
Здесь: без подготовки (итал.).
В другой раз его пригласили поохотиться на лисиц. Имение графа Иштвана с роскошным охотничьим замком находилось в нескольких часах езды от Пешта. На весенний гон там собиралась элита чуть ли не всей страны. Ивана нарочно пригласили на эту охоту и отобрали для него из конюшни графа Иштвана самого горячего арабского жеребца.
Вот теперь-то они полюбуются на ученого клоуна! Книжный червь в седле! Да еще на коне, который сам выбирает себе седоков! Однако потеха и тут не удалась. Иван, как влитой, сидел на специально для него подобранном чистокровном коне.
Маркграф Салиста, увидев, как он сидит в седле, давая шпоры коню, сказал: «Пропади я пропадом, если этот человек не был когда-то гусаром!»
Н-да, разве можно в наше сумасшедшее время знать, кто кем и когда был!
В первой лисьей охоте в имении графа Иштвана приняла участие и графиня Ангела.
Она превосходно держалась на лошади. Сидела в седле, как в кресле у себя дома.
В гоньбе участвовало десять всадников. Легавым удалось поднять из зарослей лисицу, и охотники поскакали за ней.
Выгнанная из кустов лиса кинулась к склону горы, инстинкт
Шансы спастись у лисы были. Если легавые выгонят ее из оврага, она помчится по его правой стороне, а преследователи останутся на левой.
— Вперед! — отважно воскликнула графиня Ангела, лестнула своего коня и заставила его перепрыгнуть овраг.
Рискованная шутка! Интересно, кто за ней последует?
Оказавшись на другой стороне оврага, графиня оглянулась: за ней поспешил один Иван.
Легавые мчались низом вдоль ручья, большинство охотников скакало верхом по левому склону.
В этот момент Ангела не думала о спутниках, так же как и они о ней. Важнее всего для каждого была лисица.
Графиня галопом неслась по краю головокружительного обрыва, несколько раз ей удалось снова загнать в овраг стремившуюся вырваться из окружения лису, но внезапно та, найдя лазейку, выскочила на левый берег и, опередив охотников, свернула в заросли, из которых ее выгнали.
За ней! «Ого-го-го!» — прозвучало вскоре вдали, и кустарник скрыл всадников от графини.
Тогда и графиня повернула коня обратно, она решила ехать прямо через свежую просеку, чтобы скорее присоединиться к обществу.
Ей было безразлично, следует за ней кто-нибудь или нет.
Но когда она добралась до просеки, наперерез лошади вдруг выскочил заяц, конь испугался, прянул в сторону, и графиня вылетела из седла.
При падении длинный шлейф ее амазонки зацепился за наколенник стремени, соединенный с лукой седла, и Ангела оказалась привязанной к испуганному коню. Голова графини повисла над землей, волосы ее рассыпались. Перепуганный конь метнулся к просеке; если он понесет туда всадницу, голова Ангелы неминуемо будет разбита о торчащие пни.
Иван мгновенно очутился рядом и остановил лошадь.
Потом освободил всадницу.
Ангела была в обмороке.
Иван положил ее на мягкую траву, прислонив голову к стволу покрытого мхом дерева. При падении с корсажа графини отлетели три малахитовые пуговицы и полы корсажа предательски распахнулись. Иван вынул из галстука булавку и аккуратно заколол корсаж Ангелы.
Когда Ангела пришла в себя, она была одна, две лошади стояли привязанные за уздечку к стволу дерева. Издалека, со стороны оврага приближался мужчина, освещенный заходящим солнцем. Это был Иван, он нес для графини в охотничьем роге воду из ручья.
Не ожидая, пока он подойдет, Ангела встала. Иван подошел и предложил ей воды.
— Благодарю. Я хорошо себя чувствую, — сказала графиня.
Иван выплеснул воду из рога за спину.
— Все же, быть может, лучше вернуться в замок, графиня?
— Я так и сделаю.
— Замок тут неподалеку. Я знаю короткую дорогу через лес. Лошадей мы поведем за собой.
— Хорошо.
И они двинулись, ведя под уздцы коней.
Лицо графини запылало, когда, взглянув на грудь, она узнала булавку, придерживающую на груди корсаж.