Черные ангелы
Шрифт:
— Тогда отправьте меня в сумасшедший дом, — заявил я, — где я напишу заявление тамошнему прокурору.
— На каждого мудреца довольно простоты, — важно заметил Акиндин, но к нему никто не прислушался, а Пионов перебил:
— Что она тебе говорила в баре?
— Обыкновенный треп…
Но это их не удовлетворило. Они хотели услышать еще что-то, но сами плохо представляли, что именно.
— Просвети нас, — попросил Пионов.
Мышцы на руках у него были такой же толщины, как мое бедро.
— Понятия не имею,
— Правильно сделал, дорогуша, — согласился Акиндин. — Не буди лихо, пока оно тихо.
Люся криво усмехнулась. Я подумал, что она просто терпит помощника Пионова, как надоедливую муху.
— А подробностей не помните? — спросила она.
— Понимаете, когда женщина пьяна, ее не всегда слушаешь, — сказал я.
Я бы сказал ей, что от женщины ждешь совершенно другого, но она и сама это знала.
— Понятно… — кивнула она, не особенно обидевшись.
Пионов наклонился через стол, и я готов был снова вскочить, но вспомнил, что прикован к столу.
— Если ты нам начнешь впаривать о людях в черном, то мы будем допрашивать тебя без перерыва семьдесят два часа, клянусь, на вторые сутки ты расскажешь, какого цвета белье у твоей жены, и вспомнишь номер счета в своем банке.
— Клянусь! — ответил я громко. — Об этом все говорят, но никто ничего не знает!
Пионов стал красным, как помидор.
— Я разобью тебе голову! — предупредил он.
— Ну хватит! — Люся ударила ладонью по столу. — Тихо! Тихо! — Ее сигарета была продолжением ее указательного пальца, и в отличие от Пионова и Акиндина она стряхивала пепел в банку из-под кока-колы, которая служила им пепельницей. — Ладно! Предположим, ты говоришь правду. Тогда почему он тебя не зарезал?
— Понятия не имею…
— Значит, ты был с ним в сговоре! — ткнул в меня пальцем Пионов.
Стул под ним жалобно заскрипел.
— Послушайте, я вспомнил. В баре за ней пытался ухаживать какой-то тип. Вдруг они поссорились?
— Ага! — многозначительно произнес Акиндин. — Вспомнила кукушка песню!
— Фамилия, имя, где живет?! — тут же отозвался Бык.
Я никогда не терпел несправедливости. Правда, чего еще можно было ждать от полиции? Я уже имел печальный опыт. Он говорил мне — будь настороже. Может быть, это как раз тот случай, о котором предупреждал Арон Самуилович? Может быть, они в сговоре и хотят упечь меня в тюрьму, чтобы я никогда не вернулся на Марс?
— Тогда скажите, что вы хотите, чтобы я сказал?!
— Сператов, говори правду, — подался вперед Пионов. — И иди спать на нары. Кстати, который час?
— Четверть пятого, — ответила Люся. У нее было скучающее лицо. — Ну? — И я понял, что ее терпение истощилось.
— Какую правду?
— Боже! Он идиот! — всплеснул руками Пионов. — Сператов, ты плохо учился в школе! Правда — это то, что мы должны услышать!
— Я ее не убивал! — выпалил я.
—
— В оправлении чего? — переспросил я удивленно.
— Правосудия.
— Это как?
— Потом узнаешь.
— Хорошо, — согласился я. — У 'Юрана' плохая репутация. Я сам удивился, увидев ее там. Проверьте, может, это был тип из бара. Может быть, ее муж выследил нас в гостинице? Узнайте, где она живет. Допросите этого Теодора Кашинского и соседей. Кто-то же что-то слышал или видел?!
О том, что я встретил блондинку утром, я почему-то решил не говорить. Что-то удержало мой язык. Инстинктивно я чувствовал, что могу только усложнить свое положение. Самое меньшее — начнут проверять и таскать с собой до самого утра. И, конечно, я не упомянул о планшетнике. В этом случае мне светило два года за разглашение военной тайны.
Люся пускала дымные кольца в потолок. Одно за другим они проплывали сквозь свет лампы и терялись в темном углу комнаты. Пионов качался на стуле, который готов был развалиться под ним, а Акиндин барабанил пальцами по столу. Его щетина за ночь превратилась в густую поросль, а 'мышь' под носом разрослась до размеров кактуса, и он нещадно расчесывал себе шею и подбородок. Я неуверенно замолчал. Меня бесила их профессиональная тупость. Бык засмеялся первым.
— Почему вы смеетесь? — спросил я, выждав, когда первые раскаты его смеха смолкнут под потолком комнаты.
— Потому что ты вздумал учить нас, а сам несешь какой-то бред. Я восхищаюсь твоей фантазией.
— Я не вру… — обиделся я.
— Врешь, дорогуша! — убежденно сказал Акиндин. — Мне в жизни никто не вешал такой лапши на уши.
— Похоже, она недавно прилетела с Марса… — неуверенно сказал я, чтобы только угодить им.
— Это уже теплее, — заметил Пионов.
— Она тебе сама об этом сообщила? — спросила Люся, оживившись, и мне почудились в ее голосе человеческие нотки.
— Нет. Она вообще ничего о себе не говорила. Она просто напилась. Я подумал, что у нее неприятности на работе или дома.
— Почему? — спросил Акиндин.
— Да потому что такие женщины в бар 'Юран' просто так не заходят!
— Еще одно слово, я и убью тебя! — пообещал Пионов. — Уразумел?! Колись быстрее, спать охота!
— Ничего я больше не скажу! — крикнул я. — Хватаете первого попавшегося под руку человека и пытаетесь из него сделать козла отпущения.
— Заткнись! — крикнул Пионов, резко подаваясь вперед. Ножки стула ударили по полу, а на его плечи упала порция перхоти.
— Да пошли вы все! — заявил я им. — Тоже мне начальники! Плевать я хотел на вас! Без адвоката слова больше не скажу!