Черные банкиры
Шрифт:
– Как дальше развивались события?
– Не знаю. Я далек от бухгалтерии. Говорят, он стал собирать на Долгалева компромат.
– И где же хранил Крохин свой компромат?
– В фирме говорили, что он дома держал копии документов и компьютерные дискеты. После похорон наши люди ездили к Крохину-старшему домой и все материалы изъяли.
– Так это, значит, ваши забрали у Крохина документы? – переспросил Турецкий.
– Да.
– А зачем вам понадобилось обманывать старика и рядиться в милицейские одежды?
– Этого я не знаю, в операции не участвовал.
– А в убийстве Крохина
Взгляд парня беспомощно заметался, Васильев стал хватать воздух ртом, попросил пить.
Турецкий встал из-за стола, налил из графина стакан воды, подал, немного подождал и добавил:
– А теперь рассказывай все, что видел.
Кирилл, выпив полстакана воды, сидел, опустив голову, и никак не мог начать говорить.
– Крохин несколько дней не приходил на работу. Потом появился. В конце дня Долгалев позвал его, сказал, что хочет выдать расчет, – начал рассказывать Турецкий. – Так?
– Да, – подтвердил Васильев. – Когда приехал Крохин, Долгалев сразу же позвал его к себе в кабинет. Там было шумно. Кричали, ругались… Потом вышел Долгалев и всем сотрудникам, которые были в офисе, приказал: «По машинам!» Тремя машинами выехали на Волоколамское шоссе, было уже темно, не помню сколько времени. Наконец остановились. Долгалев с водителем вывели из своей машины Крохина, поставили на обочине. Шеф сказал: «Он предатель и будет убит. Вот, все смотрите на него! Он собирал компромат на меня и на фирму! Решил тягаться с Долгалевым!…» Он еще что-то говорил в таком же духе. Крохин стоял и растерянно смотрел вокруг, словно не мог поверить, что его сейчас убьют. Потом как-то неожиданно ударила короткая автоматная очередь. Оказывается, у Долгалева был с собой автомат – короткий такой. Он ухмыльнулся и сказал: «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Так будет с каждым, кто захочет подставить фирму. Просто так от нас не уходят. От нас выносят только вперед ногами». Вот так увидел это я.
– Крохин умер сразу?
– Да. Он даже не шелохнулся, – ответил Кирилл и допил воду из стакана.
– Что было потом?
– Потом мы выехали на Ленинградское шоссе, добрались вслед за Долгалевым до Химок, где он махнул нам рукой, чтоб мы возвращались, а сам уехал в Питер.
– Почему же ты не пришел к нам и не рассказал этого раньше?
– Не мог… Боялся. Они бы расправились и со мной. Да и теперь вам лучше посадить меня в следственный изолятор, иначе достанут. А я вел себя тихо, старался ни во что не ввязываться, поменьше знать.
– Ты своему отцу что-нибудь рассказывал?
– Нет. Тоже боялся, что отец начнет по-генеральски качать права, а после этого будет плохо нам всем.
– Хорошо, Васильев, что ты хоть сейчас рассказал правду. Сегодня будем брать Долгалева. Скажи, а кто еще присутствовал при убийстве Крохина?
– Фомин, новый водитель Долгалева, а больше, наверно, никого в офисе не оставалось. Заметалина тогда не было… А которые были…
– Сколько всего было человек?
– Еще пятеро. Только они в командировках. Вчера последний уехал – в Вильнюс. Это – Шилов. Пестриков и Бодулин еще на той неделе отбыли в Израиль, у них там какая-то финансовая операция. А Синев и Кашинцев уехали сразу после Долгалева. Они где-то в Сибири.
– Ну что ж, значит,
– Не было его, честное слово.
– Ладно, поверим пока. Сажать тебя в изолятор мы не будем, но подписку о невыезде возьмем. Помалкивать о нашем разговоре в твоих интересах. А теперь прочти протокол допроса свидетеля и распишись.
Турецкий с оперативниками приехали в офис Долгалева за час до встречи. Привезли и Заметалина, имевшего вид ощипанной курицы. Секретарша Светлана была словно шокирована этим обстоятельством, но быстро взяла себя в руки и предложила всем кофе.
– Спасибо, Светлана. Угости своего начальника, чтоб он взбодрился, а то не доживет до встречи с Долгалевым, – сыронизировал Турецкий. – Кто сейчас есть в офисе?
– Три менеджера, два охранника и я.
– Ваш рабочий день во сколько кончается? – уточнил Турецкий.
– В шесть, – она взглянула на свои ручные часики. – То есть уже закончен. И я свободна.
– У вас сразу все уходят?
– Как когда. Я обычно ухожу первая, парни могут задержаться.
– Соберите всех имеющихся сотрудников, включая охрану. Нам надо с ними пообщаться.
– Куда их собрать?
– Сюда и собирайте.
– Я быстро, – заторопилась Светлана.
Турецкий взглянул на Заметалина, сказал:
– Будем здесь ждать его до упора. Отвечать на звонки будете вы, но не вздумайте валять дурака. Я буду на параллельной трубке. Остальным телефонам не отвечать. Тем более что рабочий день уже закончен.
Светлана привела сотрудников, они расселись на диване, на стульях. Турецкий обвел взглядом присутствующих, стал говорить:
– Для тех, кто меня не знает, представлюсь: Генеральная прокуратура. Вот, смотрите, – Турецкий раскрыл свое удостоверение, показал, но потянулся посмотреть лишь один охранник. – К семи часам мы ждем появления Долгалева. В ваших интересах не мешать нашей с ним встрече. Поэтому я попрошу вас это помещение не покидать. На выходе вашего шефа встретит один из охранников и оперативный работник. Остальным предлагаю пока пить кофе, который так гостеприимно предложила нам Светлана.
– И сколько мы будем здесь сидеть? – спросила секретарша.
– Я полагаю, что после долгой разлуки вам наверняка будет приятно встретиться с вашим шефом.
– А почему такая странная секретность? – спросил один из молодых менеджеров.
– Дело в том, юноша, что ваш шеф совершил убийство. Вы здесь, я полагаю, человек новый и ничего, надеюсь, не знаете о нравах, царящих в этой фирме. А нам кое-что известно. Кстати, Светлана, – улыбнулся он секретарше, – попрошу вас представить мне личные дела всех присутствующих здесь.
– Но… кадровые вопросы… некоторым образом, это секретные сведения, которые…
– Света, дай документы! – почти приказал Заметалин, вероятно решивший любой помощью следствию облегчить свою собственную участь.
– Вы интересовались убийством? – продолжил Турецкий, повернувшись к молодому менеджеру. – Так вот, здесь работал бухгалтером некто Евгений Крохин. Он был расстрелян. Из автомата. Лично Долгалевым. Есть свидетели. Вас устраивает такой факт?
Обескураженный менеджер промолчал.