Черные бушлаты

Конторович Александр Сергеевич

Как сказал майор — сидеть и ждать?

Сидим и ждем.

Минут через десять кнутоносец вернулся. С ним рядом шел еще один персонаж, коренастый и широкоплечий — тоже не наш, не похож.

Не здороваясь, он присел с нами рядом.

— Ну?

— Что — ну?

Вместо ответа он вытащил из-за пазухи металлическую пластину какой-то странной формы и, поколебавшись немного, протянул ее мне.

Охреносоветь! Это еще что? Что я должен сделать с этой фиговиной?

Пластина миллиметров пять толщиной, вороненая. Три

грани ровные, одна отпилена или отрублена по ломаной линии. Три отверстия — часть какого-то рисунка? Что это за штука? Коренастый смотрит выжидающе. Я что-то должен сделать — что?

Из-за моей спины протянулась рука. Витька! Он молча взял у меня из рук пластину, повертел её в руках и кивнул головой. Распахнул пошире мне пиджак и приложил пластину ломаным краем к пряжке ремня. Убрал руку. Теперь пластина представляла из себя овальный кусок вороненого металла. В ней по диагонали были просверлены семь отверстий. Крайнее отверстие на куске, принесенным коренастым, совпало с отверстием, пробитым в ремне.

— Добре! — наконец прорезался голос и у коренастого. — Пийшлы?

Ну, ты и разогнался! Щас, пошли мы, как же!

— Обожди, любезный, — осадил я его. — Где дядька Гнат?

— Так от — я!

Ну, ежели ты наш клиент, то я — папа римский!

— Ворот расстегни.

— Шо?

— Рубаху, говорю, расстегни, понял?

Он с готовностью расстегнул воротник. Нате-здрасте — шрам! Крестообразный, как и описано. Только… такое впечатление, что сделали его не очень давно и какой-то он… нарочитый что-ли? Будто рисовали… Стоп! У клиента шрам от штыка, а здесь? Этот шрам словно, действительно, нарисовали или вырезали на коже. Еще раз — стоп. Если это настоящий шрам, ямка быть должна в центре, а здесь?

— Охота шутки шутить, любезный? — процедил я сквозь зубы. — Ну, так и шуткуй их тут в одиночестве. А мы себе другое место и других людей отыщем, посерьезнее…

Я приподнялся, кивнул Витьке.

— Пойдём!

Мы отошли шагов на десять. Наши собеседники остались за спиной.

— Сдурел? — Это Мохов. — Майор сказал — на месте ждать!

— Это подстава! Шрам у него неправильный!

— И что? Уходим?

— Если сейчас с ними пойдём — кранты! На месте останемся и в разговор втянемся — поймут, что мы не те, кем назвались, раз на подделку купились. До края площади дойдем, если никто за нами не пойдет — идем к тайнику. Кто-то за нами пойти все равно должен. Там и поглядим.

— Смотри — сейчас ты старший, с тебя и спрос будет.

Мы прошли еще метров пятьдесят. Вон, за прилавком уже и край площади видать.

— Уважаемый!

Кнутоносец! Догнал-таки!

— Ну?

— Что так резво-то уходите? Нехорошо это, не принято здесь у НАС так…

— У НАС тоже не принято серьезным людям сказки рассказывать. Издалека идем, устали, а тут вместо старшего неведомо кто пришёл…

— Ошибся человек, вы уж простите

его. Всякое бывает, вон как сейчас всем трудно.

— Так и что ж ты от нас ТЕПЕРЬ хочешь, мил человек?

— Так, может, пойдем куда? Сядем, поговорим? Может и закончатся все наши непонятки то?

— Вот что уважаемый, никуда я с тобой больше отсюда не пойду. И не проси. Вон, пива спросим, перекусим, да и домой. И если мы тут кому нужны, то пускай он уже САМ сюда приходит и никак иначе. А тут, уже Я посмотрю — кто таков к нам пожаловал. И есть ли резон с ним вообще о чем-то говорить…

Прикупив семечек, мы двинулись на прежнюю позицию. Метрах в пятидесяти я увидел Даура, он азартно спорил о чем-то с местным мужичков.

Прошел час. К нам никто так и не подходил. Однако же коренастый с площади не ушел, крутился где-то поблизости. Пару раз я его видел.

— Дядько! Молока не возьмете?

Я обернулся.

Около меня стояла молоденькая девчушка с корзинкой в руках. Из корзинки выглядывала, заткнутая кочерыжкой, бутылка с молоком. Простенькое ситцевое платье, маленькие косички… Маринка!

— Почем?

— Сторгуемся, не дороже денег!

— Экая ты шустрая! Ну, давай, наливай свое молоко, бутылку-то мне девать некуда, сама видишь — руки пустые, сумки или мешка нету.

— Это мы мигом! — Маринка поставила корзинку на землю и вытащила из нее жестяную кружку. — Держите.

Я взял кружку, и она налила мне туда молока.

— Пейте!

Я поднес кружку ко рту.

— Пейте и не показывайте виду. Вас ведут, на площади не менее шести человек вокруг вас. Четверо пришли недавно, все с одной стороны. С оружием, как минимум один автомат у них есть. Возможно еще кто-то есть, они оставляют свободным вон тот участок. Видите разрушенный дом?

Я угукнул.

— Со стороны этого дома их никого нет. Это не просто так. По всей видимости, там еще один автоматчик или несколько — они не перекрывают ему сектор стрельбы. Понятно?

— Угу.

— В случае заварушки уходите к колодцу. Старайтесь быть на стороне, обращенной к каланче. Слева вас прикроют бревна, спереди колодец. Все.

— Держи, — я протянул ей кружку. — Вкусное у тебя молочко, да и ты сама очень даже ничего. Вот деньги, бери.

— Ой, да много это за кружку-то!

— Ниче, я чай не жадный нынче.

— Спасибочко вам! — и подняв корзинку, она отошла в сторону.

Отлично, значит, клиент зашевелился. Похоже, что с площади уходить нам не потребуется. Во всяком случае — сейчас. Пододвинувшись к Витьке, я коротко обрисовал ему ситуацию. И ему это не понравилось.

— Хреново. Если на площади уже есть шестеро, да и клиент не один придет…

— Что ты предлагаешь?

— План майора. Вариантов нет. Надо выводить его к пакету, там наверняка майор что-то предусмотрел.

— Как бы ребят предупредить?