Черные хирурги
Шрифт:
– И то, и другое.
– На второй вопрос я тебе уже отвечал.
– Не верю я в ваши чувства. Такие люди, как вы, не способны любить по-настоящему.
– Вот тут ты, Галя, очень ошибаешься. Ты даже представить себе не можешь, как я умею любить. А оба эти вопроса – точнее, оба ответа на эти вопросы – очень тесно связаны. Я бы сказал, взаимовытекают друг из друга. Мое отношение к тебе заставляет меня сделать для тебя максимум того, что хочется. По этой же причине мне хочется весь вечер быть с тобой. И опять же, милая моя девочка, ты не представляешь, насколько
– Не советую даже думать об этом, – прищурилась Галя. – Не хочу портить вечер, но вы, Рогов, под постоянным наблюдением. Достаточно мне подать знак…
– …и пуля снайпера прекратит мои мучения?
– Не исключено!
– Будет тебе, Галя, – усмехнулся Гуров. – Я ведь не идиот, и представляю себе ваши возможности. Какие снайперы, какое наблюдение… Давай уйдем отсюда, – неожиданно предложил он.
Девушка насторожилась, но лицо собеседника было таким безмятежным и добрым.
– Имейте в виду…
– Просто погуляем, Галя, – грустно сказал Гуров. – И не пойдем туда, куда ты не захочешь идти.
Поздний вечер был хорош. Дневная жара спала, с Волги ощутимо тянуло прохладной влагой. Только от стен домов еще веяло жаром, как от печей. Гуров шел молча, задумчиво опустив голову, Галя тоже молчала. В девушке не ощущалось напряжения, скорее терпеливое ожидание.
– Галя, ты любишь стихи? – неожиданно спросил Гуров.
– Что? Какие стихи?
– Лермонтова, например?
– При чем тут Лермонтов?
– Слог красивый. И бесконечная любовь.
И Гуров стал читать вслух.
Я к вам пишу случайно; право,Не знаю как и для чего.Я потерял уж это право.И что скажу вам? – ничего!..Девушка с изумлением поглядывала на этого странного человека, что шел с ней рядом, и думала, что никак не может его понять. Не знала она и того, что «Рогов» специально менял личины как перчатки, чтобы эта умненькая в общем девушка, но изображающая из себя глупышку, не смогла предугадать его следующего шага. Он шел и пудрил ей мозги лирикой великого поэта, потом перешел к звездам, которые с улиц освещенного города не видны.
Романтику вечера нарушил сигнал мобильного телефона. Гуров с виноватым видом извинился, достал телефон и прочитал входящее сообщение.
– Что пишут? – с иронией поинтересовалась девушка.
– МТС, – ответил Гуров, – бесплатные гороскопы и все такое прочее. Достали этими рекламами.
– Так осчастливите вы меня сегодня признаниями или будем до утра бродить и вздыхать?
– Ну, раз ты так настаиваешь, тогда поехали, – согласился Гуров, шагнул к краю тротуара и поднял руку.
– Куда поехали?
– К Реабилитационному центру, – с улыбкой ответил сыщик. – Что слова? Я могу кое-что и показать. Только со стороны и осторожно, договорились?
– А если я сейчас позвоню…
– Тогда, Галя, ты все испортишь. Уверяю тебя, что мы обсудим
Выйдя из машины за квартал от Реабилитационного центра, Гуров провел девушку дворами многоэтажек. На детской площадке, с которой был хорошо виден забор и ворота здания медицинского учреждения, Гуров предложил сесть на лавочку, предварительно со всей деликатностью смахнув с нее носовым платком пыль.
– Там люди, – кивнула Галя головой. – И машина стоит.
– Это они меня ждут, – сказал Гуров. – Вообще-то, через пятнадцать минут я должен на этой машине ехать в Москву.
– Зачем? Что вы туда возите? Или привозите?
– Вот этого я сам точно не знаю, Галя, – сознался Гуров. – Могу только предполагать. А узнать мне страсть как хочется.
– И что дальше?
Гуров не успел ответить, как в его кармане завибрировал мобильный телефон. Сыщик вытащил его, посмотрел на номер, но отвечать не стал.
– Вот, Казанцев звонит, – прокомментировал он, – беспокоится, почему меня еще нет.
– Послушайте, Рогов! – с угрозой произнесла девушка.
– Тихо, тихо, – прошептал Гуров и ткнул пальцем в сторону здания. – Смотри, вот что я тебе хотел показать.
В полумраке ночи через высокий забор метнулись темные фигуры. Две, четыре, шесть… Где-то в глубине двора раздались громкие повелительные возгласы. Потом удар, звон разбитого стекла. Гуров с довольной улыбкой глядел на разыгрываемое действо, но не упускал из вида и профиль девушки. Он вовремя уловил движение руки Галины, которая метнулась в сумочку. Сыщик схватил девушку за запястье. Четверова дернулась, пытаясь вырвать руку и одновременно вскочить на ноги, но почувствовала, как что-то твердое и характерное уперлось ей в бок.
– Спокойно, Галонька, – грозно шепнул ей в ухо Гуров, – не надо резких движений, а то у меня спусковой крючок очень чувствительный. Вдруг ненароком нажму.
Медленно вытянув сумку из руки девушки, Гуров положил ее рядом с собой на лавку. Девушка молчала, но как-то подозрительно. Через секунду стало понятно, чего она ждала и на что надеялась. За спиной Гурова послышалось движение человеческого тела, и резкий голос приказал:
– Руки! Медленно руки от нее. Чтобы я их видел. Одно резкое движение, и твои мозги на асфальте.
Гуров увидел торжествующий взгляд девушки и весело ей подмигнул. Потому что за спиной раздался второй голос:
– Не двигайся, парень! Пистолетик опусти. Вот так. На асфальтик его клади. Молодец. А теперь ручки на затылок и ноги на ширину плеч.
Во взгляде Четверовой была паника. Сыщик с улыбкой посмотрел на нее, сложил губы дудочкой и изобразил поцелуй.
– Здорово, Стас, – громко сказал он через плечо, – как нога?
– Привет, – отозвался голос Крячко. Потом с веселой ворчливостью добавил: – Мог бы и пощадить раненого друга. Гуляет он тут, стихи читает… Давайте, хлопцы, ведите его.