Черные холмы

Робертс Нора

«Это мои слова», - вспомнила Лилиан.

Она сказала их не подумав, просто обронила на ходу, и все. Как бы ей хотелось сейчас забрать эти слова обратно…

–  У тебя тогда кто-нибудь был? Просто чтобы поддержать или выслушать?

–  Мне в то время ни с кем не хотелось общаться.

Лил кивнула. Она это понимала. Купер взял ее руку в свои и сжал ладонь.

–  Потом я подумал о тебе. Хотел позвонить…

–  Так и надо было сделать!

–  Возможно.

–  Что значит возможно? Я бы обязательно тебя поддержала, Купер. Приехала бы в Нью-Йорк, если бы это было нужно.

–

 Да. Видимо, поэтому я и не позвонил.

–  Ну и где тут логика?
– удивилась Лил.

–  Наши с тобой отношения - целый клубок противоречий, - он легонько провел пальцем по ее запястью.
– Знаешь, я подумывал о том, чтобы остаться здесь на ночь. Собирался затащить тебя в постель.

–  Не думаю, чтобы у тебя это получилось.

–  Получилось бы, и мы оба это знаем, - Салливан крепче сжал ей запястье, вынуждая посмотреть ему прямо в глаза.
– Рано или поздно это все равно произойдет. Только не сегодня. Я упустил нужный момент…

От ее теплых чувств не осталось и следа.

–  Если ты ищешь развлечений, поезжай в другое место, Купер.

–  В моем отношении к тебе нет ничего, что было бы похоже на поиски развлечений, - он наклонился и жадно прильнул к ее губам.

В душе Лил разыгралась нешуточная борьба: шок и желание стремились одержать верх друг над другом.

–  Все слишком серьезно, -пробормотал Купер и сам отпустил ее.

Затем он встал, сложил посуду в раковину. Хорошо хоть мыть не стал.

–  Закрой дверь на замок, - с этими словами Салливан шагнул на крыльцо.

Часть II

ГОЛОВА

Голова всегда бывает обманута сердцем.

Франсуа Ларошфуко

11

Март был злой, словно тигр. Набросившись на холмы северным ветром, он яростно кружил над долиной. Небо осыпало землю снегом, подчас переходящим в дождь. Под его тяжестью ломались ветки деревьев и обрывались линии электропередачи. Дороги превратились в сплошной каток.

Сотрудники заповедника без устали чистили и мели, убирали снежные завалы, но на их месте тут же появлялись новые сугробы.

Животные прятались в своем логове, лишь изредка выбираясь наружу. Людям приходилось стоически сносить порывы пронизывающего ветра, безжалостно осыпавшего их ледяной крупой.

Лил, с трудом пробираясь вдоль вольера, столкнулась с Тэнси.

–  Ну как там наша старушка?
– спросила она о здоровье львицы.

–  Переносит эту погоду намного лучше, чем я. Мне бы сейчас куда-нибудь на юг, на песчаный пляж… Хочу пить мате 16 и наслаждаться видом моря.

16

Тонизирующий напиток с высоким содержанием матеина из высушенных измельченных листьев и молодых побегов парагвайского падуба. Заваривают и подают мате в специальном сосуде - калабасе (калебасе) из тыквы-горлянки

–  А как насчет горячего кофе с печеньем?

–  Пойдет и кофе.

Они

пошли к дому Лилиан. Тэнси бросила на подругу задумчивый взгляд.

–  Жалко, что от тебя пахнет не морем…

–  Интересно, как бы пахло от тебя, если бы ты два часа разгребала снег и чистила вольеры?

–  И нас еще считают умными женщинами, - Тэнси явно думала о чем-то своем.
– Тебе это не кажется странным?

–  Даже умным женщинам порой приходится делать черную работу, - Лил толкнула дверь и почувствовала долгожданное тепло.
– Впрочем, худшее уже позади, - заметила она, стаскивая с себя шапку, перчатки, куртку и разматывая шарф.
– Наверняка эта снежная буря - последняя нынешней зимой. Не за горами настоящая весна с ее половодьем и тоннами грязи…

–  Вот оно, счастье…

Лил сразу пошла на кухню, чтобы сварить кофе.

–  Что-то ты в последние дни всем недовольна.

–  Просто я устала от зимы, - на лице Тэнси застыла мрачная гримаса.

–  Это мне ясно, но тут есть и еще кое-что, - Лил открыла буфет и достала коробку печенья.
– Можешь назвать меня дурочкой, но я подозреваю, что у этого «кое-чего» имеются первичные половые признаки.

Тэнси взяла печенье и, вместо того чтобы откусить, начала вертеть в руках.

–  Я знаю сотню всяких «кое-что» с первичными половыми признаками.

–  Я тоже. У нас тут их всегда в избытке, - Лил с удовольствием жевала печенье.
– У меня на этот чет есть одна теория. Хочешь послушать?

–  Раз уж я ем твое печенье…

–  Ты его пока не ешь, но, надеюсь, все впереди. Мужчины - это та реальность, с которой приходится мириться. Мы вынуждены к этому приспосабливаться, ценить их, игнорировать либо использовать в своих целях - в зависимости от обстоятельств и настроения.

Тэнси задумчиво кивнула:

–  Теория неплохая.

–  Вот именно, - Лилиан разлила кофе по чашкам.
– И поскольку обе мы работаем в той сфере, где мужчины по-прежнему преобладают, нам предстоит вспоминать об этом чаще, чем тем, кто избрал для себя традиционно женские профессии.

–  Ты уже осмысливаешь собранные факты или проводишь эмпирическое исследование?

–  Пока просто размышляю. Однако на основании сведений, полученных мною от некоего лица, я могу, пожалуй, идентифицировать «кое-что», которое превратило тебя в безнадежную ворчунью.

–  На самом деле?
– Тэнси положила в кофе сахар.
– И кто же это поделился с тобой сведениями?

–  Мама. Она рассказала мне, что, пока я была в Перу, ваш с Фарли интерес друг к другу заметно усилился.

–  Фарли едва исполнилось двадцать пять.

–  Так это должно превратить тебя в львицу, - улыбнулась Лил.

–  Перестань, пожалуйста. Я не строю ему глазки и не бегаю к нему на свидания.

–  Это потому, что Фарли двадцать пять? Вообще-то, мне кажется, ему уже двадцать шесть. О ужас! Он на целых четыре года младше тебя!
– Лилиан театрально закатила глаза.
– Да ты у нас растлительница младенцев.

–  По-твоему, это смешно?

Лил вовсе не смеялась. Она совсем не прочь привести подругу в некоторое замешательство, но чего ей совершенно не хотелось, так это видеть Тэнси такой несчастной.